Вольдемар Грилелави - Ежик с иголками

— Что же твои родители с национальностью подвели так, — посочувствовал Вася. — Вот у меня грамотно написали — русский. А стало быть — освобожденный.

— Так в том-то и дело, что у меня неизвестно даже, кто из кого белоруса сделал, — продолжал оправдываться Володя. — Из двух дедов и двух бабок лишь папина прабабка была белорусской.

— А эти кто? — со смехом спрашивал Женя. — Кто же тебе в паспорте влепил такую национальность?

— Ну, — призадумался Володя. — Вроде, как родились в Белоруссии, так потому и написали. А вообще-то, так их всего четыре национальности в кучу собрали: один дед русский, другой литовец, бабка мамина еврейка, а папина полька.

— Так тебе и надо было изучать эти языки, — вывел верную теорию Вася Лебедев. — Но не думаю, что польский с литовским ты с радостью осваивал бы. Да еще еврейский — эти языки тебе больше не понравились бы. Тогда трояков было бы больше.

— Но их в школе-то не изучали, — не согласился Володя. — Зато от белорусского освободили бы.

— Вот стихи сочиняешь на местную тематику, так и язык белорусский знать должен, — не соглашался с такой постановкой вопроса Женя. Он тоже много исписал тетрадей у этой Елены Львовны. Правда она ему за письмо чаще двойки ставила, но такой факт он от товарищей решил утаить. Давно это было, никто и не вспомнит.

Сам Женя же ничего сочинять не умел и не любил. Он мечтал с самого детства стать киномехаником. Классная работа: с утра до вечера крути всем фильмы разные, да и сам по пути смотри. Вот к этой профессии он себя готовил основательно, поскольку по выходным крутил кино в местном Доме Культуры. ДК называется. Там в субботу и в воскресенье по три сеанса кино гоняли. В обед для детей, и вечером два сеанса для взрослых. Так вот Женя там и подрабатывал киномехаником на общественных началах. Но за тридцать рублей в месяц. Деньги для Жени немалые. На полтора ящика вина хватит. Но так много он не пил. Если только по бутылочке в вечерний сеанс с помощником пропустят, да и то, чтобы дядя Костя не заловил. Это местный директор ДК. Он не уважал пьяных киномехаников. Потом из-за них вечные проблемы с пленками: то перепутают, то изорвут в клочья. Вот и контролировал постоянно. Но после сеанса. Во время никого не пускали. Однако парни лавровым листком зажуют, так от них пряностями прет, что дядя Костя лицо платочком прикрывает.

— Да мы вот консерву пряную открыли, — смело заявляют механики, показывая пустую банку. — Кушать сильно захотелось.

Дядя Костя глянет в их бесстыжие глаза, а они трезвые. А что с мужиками случится от одной бутылки? От того и претензий к ним никогда по причине распития не бывает. А консервная банка с какой-то пряностью у них уже много месяцев валяется. Просто дядя Костя на такой малозначимый факт внимания не обращает.

— Я, Женя, — продолжал оправдываться перед друзьями Володя, — стихи рифмую на русском языке. А по русскому языку у меня всегда твердая четверка была. И на экзаменах я сочинение написал на две пятерки. Даже ни одной ошибки не допустил. А такое разрешалось.

— Я тоже люблю рифмовать, — мечтательно и философски произнес Миша, пристально вглядываясь в облака. — Это совершенно несложно. Главное в стихах, так это, чтобы окончания в словах одинаковые были. Тогда оно и рифмуется. Таких вот рифм насобирай побольше, и можно стихи на любую тему насочинять.

Посторонний человек, если послушает нашего Мишу, то может подумать о нем, как о человеке, который слегка сдвинулся по фазе. К нему если только с детства привык, то понимаешь адекватно. Поэтому друзья не смеялись. А чего громко смеяться, если он все равно не поймет причину вашего смеха. Обижаться тоже не станет, но свое отношение к вашему смеху выскажет. И эти высказывания еще больше могут рассмешить. Просить его помолчать — не имеет смысла и результата. Тогда Мишу вообще потянет на философские рассуждения. Это еще легко пережить, когда они вчетвером, и посторонних рядом нет. Иначе придется этим посторонним переводить Мишины мысли вслух.

— Если не понимаешь, — заметил спокойно и рассудительно Вася. — То мог бы скромно промолчать. Это же надо было еще ляпнуть такое: одинаковые окончания. Миша — Маша. Ну, и где ты здесь услыхал рифму? Я тебе таких примеров сотню приведу сейчас.

— Так она же баба, а я мужик, — совершенно не согласился с такой постановкой вопроса Миша. — Такое имя, как мое, надо рифмовать с мужским. Сам профан, вот и помолчи.

— Миша — Антоша, Евгений — Геннадий, — громко расхохотался Вася, не выдержав детских рассуждения друга. — Нет, Миша, ты лучше займись прозой. В ней рифма ни к чему. Там главное сюжет какой-нибудь сочинить и развивай тему.

— Ой, ну, совсем тупые, это уж точно! — разозлился Миша, или сделал вид, что пора уже поставить критиканов на место. — Миша — Крыша. И чем тебе такая рифма не нравится? Очень удачная.

— Это мужское имя такое? — сердито спросил Володя. — Я пока еще ни одного пацана с таким экзотическим именем не встречал. И как бы ты сам отнесся к такому товарищу по имени Крыша?

— Зато срифмовано просто великолепно, — обрадовался Миша такой удачной находке. Он за всю прошедшую жизнь, по-моему, впервые так грамотно срифмовал. — Еще пару-тройку удачных подборок, а там и за стихосложение можно браться. И, по-моему, некая подобная идея у него в мозгах заклинилась.

— Это у тебя вместо головы крыша, — сыронизировал Вася Лебедев. — Кишки от дождя прикрывает.

Вася решил поступать в институт. Но не в этом году. Ему кошмарно трудно дались эти сложные и утомительные выпускные экзамены. Да еще, как назло, май и июнь, когда самое время готовиться и сдавать, выдались теплыми и солнечными, и он максимально старался основное солнечное время проводить на речке в компании не только друзей, но чаще подружек. Из четверых друзей красавцем можно было назвать его одного. Вот все в округе девчонки и вешались на него.

Володя, на которого никто не вешался, слегка дразнил друга, называя бабником и страдальцем по женским телам. А как там на самом деле было, никто не знал и свечей не держал. Но Вася постоянно хвалился победами над многочисленными особами женского пола. Однако, можно было допустить такой факт, поскольку любая смазливая мордашка моментально западала на него, публично игнорируя присутствие трех остальных друзей. Но они не обижались, поскольку пребывали в таком возрасте, когда особь мужского пола еще не стремиться обременить себя женским присутствием. Сие ведь так утомительно и скучно, развлекать пустой болтовней пустые девичьи головы.

Володя Гришкевич мечтал о поступлении в литературный институт. Для осуществления данной мечты у него почти все было, кроме маленькой мелочи. А так-то он чудесно и на отлично подготовился и сдал экзамены за десятилетку, написал целую общую тетрадь стихов. Он их с пятого класса пишет. Про все на свете. Как азиатский акын, по улице идет и про все, что видит и слышит, про то и сочиняет. Есть малость и плагиата, но не без этого у начинающего поэта. И что назвать плагиатом — так еще вопрос. Тема? Так про весну и любовь все пишут. Рифмы, так сие у всех одинаково. Бывают стихи и без рифмы, так до такого Володя еще не дожил. Без рифмы писать намного сложней. Да и некрасивые стихи без рифмы. Пробовал он читать, так сплошная белиберда. Вроде и стихи, но при чтении язык постоянно спотыкается, а голос заикается.