Надя Яр - Джеремия

Началось что-то вроде боевого танца. Топор метался, словно безумная птица. Джереми уходил от ударов, благо что полем боя была вся Красная Площадь. После минуты этой пляски он понял, что с рыцарем не всё гладко. Он надсадно, тяжко дышал и бил слишком быстро и слишком сильно для мужчины своей комплекции, и Джереми вдруг понял, на что это похоже — на старый сериал «Легенда». Друсс-Легенда вертел своим топором так же беззаботно, как этот гит. Вот только у актёра топор был бутафорский, а у рыцаря — стальной. Джереми помнил имя Друссова топора — Снага-Паромщик. Не знающий возврата…

Его чем-то накачали, понял Джереми. У него в крови кипит бустер. Более-менее честный бой… Лезвие топора свистнуло очень близко и срезало прядь волос с его головы. Ещё один удар. Прыжок. Лезвие летит назад. Опять прыжок. И он решил рискнуть. Следующий удар метил ему в ноги. Джереми перепрыгнул через голову гита и успел рассечь его панцирь перед тем, как уйти от топора. Разрез на доспехах был едва заметен, так он был тонок. Панцирь, видимо, защитили каким-то силовым полем… или это такой металл. Джереми видел перед собой два варианта. Он мог, рискуя подвернуться под топор, превратить поединок в комедию: обрубить рукоять топора, а потом и лезвие меча, постепенно срезать с этого гита все латы и оставить его в исподнем белье. Или рискнуть один раз и закончить всё это. Он выбрал второе. Гиты любят эффектную смерть, и гиты её получат.

Эти мысли заняли сотые доли секунды. Джереми прыгнул обратно через голову рыцаря, упал наземь и метнул нож в тот самый момент, когда противник описал полный разворот. Рыцарь успел ещё заметить Джереми внизу, успел даже слегка скорректировать свой удар, но нож уже вошёл в глазницу его серебристого шлема, и лезвие, пробив череп, вышло с другой стороны.

Сила размаха вырвала топор из мёртвой руки и унесла его прочь. Будто в замедленной съёмке Джереми наблюдал, как рыцарь приседает и заваливается назад и вправо, а над его пробитой головой торжествующе вспыхивают прожектора посёлка. Солнце спряталось за Бриарей. Пришла ночь.

Что-то острое рассекло над ним воздух, и Джереми едва успел увернуться. Вторая стрела не попала в него потому, что он бросился не к ближайшему прикрытию, а к источнику новой напасти, к трапу гитовского корабля. Бросился из положения лёжа. Стрелка уже не было там, он уже вовсю мчался по Красной Площади к терриконам карьера, металлическим лестницам и входам в подземный лабиринт. Этот враг был стремителен и очень плохо заметен в своём плаще-невидимке, и мысль о том, что такой ужасающе быстрый убийца может укрыться в лабиринте и добраться до жилых домов в посёлке, обожгла, как прямое попадание. Джереми в жизни ещё не бегал с такой быстротой. Стрелок непостижимым образом ухитрился выпустить третью стрелу, и она царапнула висок Джереми, но он всё же догнал стрелка на самом верху лестницы, схватил рукой за светловолосую голову и дёрнул.

Он не рассчитал своей силы. Голова незадачливого гита почти сорвалась с плеч. По инерции они пролетели вперёд футов семь, и Джереми едва успел ухватиться за перила, чтобы не вылететь с площадки на склон террикона. Тело гитовского стрелка перелетело через площадку. Мгновение оно держалось на лоскуте плоти, всё ещё связывающем его с шеей, а потом сорвалось вниз. Голова погибшего осталась в руке Джереми.

Северин был уже здесь. Джереми обернулся и успел увидеть, как командарм приземляется рядом с ним. В прыжке Северин напоминал тигра, и приземлился он, как хищный зверь, едва коснувшись площадки левой рукой. Его последний прыжок покрыл не меньше тридцати футов. Вот он дал бы мне хороший бой, подумал Джереми.

Северин выхватил бластер из кобуры. Джереми почти не уловил движения.

— Тебе я мог бы и проиграть, — сказал он.

Северин увидел у него в руке голову стрелка, быстро огляделся вокруг и расслабился.

— Он нас чуть было не убил, — беззлобно сказал он и показал Джереми небольшую стрелу. Самую настоящую, только очень уж тонкую и почти невидимую.

— Опасный человек, — согласился Джереми. — Намного хуже клоуна в доспехах.

— Опасный не-человек.

— О, — сказал Джереми и почувствовал себя глупцом.

— Гляди, — сказал Северин, спокойно забрал у него из рук вражью голову и повернул её лицом вверх.

— …Дьявол, — сказал Джереми.

Потом они сидели рядом на площадке, свесив ноги над терриконом, и смотрели в чёрную пропасть карьера, над которой висели рельсы горняцких лазерных платформ. На терриконы здесь давно уже насыпали органику и высадили цепкую неприхотливую зелень, созданную гендизайнерами специально для таких колоний. Зелень вырабатывала очень много кислорода. Воздух над карьером был свежий и вкусный. Пахло зеленью, древними камнями и кровью. Внизу, на Красной Площади, полиция просила граждан разойтись, ибо представление окончено. Мёртвый рыцарь лежал и глядел в небеса, на пурпурные бури Бриарея, одним целым, карим, и одним кровавым глазом. Ян Калина, который считал себя другом Джереми, вытащил мономолекулярный нож из его головы, чтобы почистить его и отдать обратно владельцу. На средневековый костюм мертвеца беззаботно ложилась звёздная пыль.

2. Cеверин

— У вас тут есть пивная? — спросил Северин.

— И не одна, — ответил Джереми. Он крутил в руках голову незадачливого cida, не зная, что с нею делать. Выбросить её вслед за телом в карьер казалось недопустимым. У этого лица был очень уж человеческий вид.

— Пойдём. Твою победу надо обмыть.

Они спустились на площадь, залитую светом прожекторов, и Джереми с удивлением отметил, что здесь собрался почти весь посёлок. Взволнованные, любопытные люди толпились за полицейским кордоном. Когда они успели сойтись? Ему казалось, что он не видел их и не слышал. Потом, порывшись в памяти, Джереми понял, что и видел, и слышал их появление, но внимания не обратил. Эти люди были для него маловажны.

Но теперь он смотрел на них, а они смотрели на него, и Джереми видел на их лицах осторожную гордость. Эти вавилоняне унаследовали его от коммуны, наряду со зданиями, машинами и камнями, и до сегодняшнего дня не уделяли ему особого внимания. Только что всё изменилось. Странный молодой гипербореец-одиночка принял бой с общим врагом и победил. Вавилоняне увидели поединок, вспомнили, кто Джереми на самом деле, и пришли на поле боя, чтобы засвидетельствовать это. Вот полицейские во главе с шефом; вот Ян Калина, в руках у него мой нож; вот доктор Гайнен; вот мистер Лян, совсем недавно прибывший на Мирамар; а рядом с ним миссис Лян, а в животе у неё их ребёнок. А вот и господин мэр с супругой. У него очень глупое имя, и смотрит он обеспокоенно, но незлобиво. Джереми хотел было приветствовать людей, однако на беду в руках он держал голову cidaiского стрелка. Чтобы взмахнуть рукой, ему пришлось бы взять эту голову другой рукой за волосы и так держать, а этого ему не хотелось. Поэтому он просто кивнул собравшимся, шагая вслед за Северином в посёлок. Ян Калина оценил положение, подошёл к Джереми, нагнулся и молча вложил мономолекулярный нож в чехол в его правом сапоге.