Максим Кононенко - Сумерки

И уйду. Хотя мог бы начать и иначе (отрывистыми оральными фразами, обводя после каждой из них притихшую толпу безумным мутным взором): Отсель грозить мы будем шведу! Вставай, страна огромная! В Европу прорубить окно! Граждане страны желают пива! Ну вот, опять пиво... У моего народа большое сердце. Он пьет много пива. Прости меня, народ, но другого дела тебе не нахожу. Удаляюсь к морю, в счастливую солнечную страну небритых мужчин и загорелых женщин. В аэропорту города Сифилиса знатного товарища меня встречали товарищи досточтимый Дзе, безногий Чу, другие официозные лица. Были исполнены национальные гимны Бразилии и Португалии, после чего знатный товарищ я и сопровождающие меня товарищи, а также другие помятые лица, а также участники исторического перелета Москва-Новгород на разноцветных автомашинах проследовали в местный Кремль, или как там у них это называется, сакля? Ну, значит, в Саклю, где был дан торжественный брекфаст в честь товарища меня. Во время приема пищи и после присутствующие обменялись приветственными речами, обвинительными заключениями, последними словами и денежными знаками. В ходе интенсивного обмена выявились многочисленные точки соприкосновения дорогого товарища меня и любезной дочери вождя племени, досточтимого седовласого Дзе. Присутствующие, видя такое дело обнажили кинжалы, заломили папахи и зарезали, глазом не моргнув, целое стадо баранов для свадебной церемонии. В три дня и три ночи был выстроен хоромный дворец, вот Кура - вот твой дом, а от него - хрустальный мост до самого до городу Парижу. Дочь вождя, прекрасная луноликая Ги-Ви с непобедимым маршалом мной проследовали в Главный Дворец Записи Актов, где и записали свой самый главный в жизни акт, который в прямом эфире транслировался на все братские страны, на все прогрессивное человечество. Досточтимый, пеплом усыпанный Дзе, внимательно наблюдая за происходящим, поделился своим мнением с журналистами. Он в частности сказал: Во, гляди, еще одна лялька! Щас он ее покроет... (аплодисменты). Гляди, гляди, точно - покрыл (бурные продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию. Слышны крики "Ура!", "Еще!" и "Мало!". У всех встает). После завершения торжественно церемонии и осмотра дворца (триста комнат, сто пятьдесят туалетов, все в коврах, в картинах, два продовольственных магазина и отдел по сниженным ценам), молодожены и молодомужья отправились в свадебное путешествие, в прекрасный город На-Боку, где в день приплыва ознакомились с буровым хозяйством. Главный нефтяник Каспия выступил с отчетно-вступительной речью, где указал на прекрасную Ги-Ви одной рукой, на буровую вышку "Гордость Саратова" другой, прокричал "За козла ответишь!", два раза перекрестился, бух в котел и там сварился. Присутствующие исполнили ритуальный танец жок и отправились на улицы города, где уже шумел случайно пришедшийся на этот день карнавал, посвященный приезду дорогих гостей меня и красавицы Ги-Ви. Толпы восторженных нефтяников окружали знаменитого меня, пожимали руки, хлопали по плечу, били в глаз и плевали в лицо. Луноликая дочь тихого разумом Дзе была торжественно брошена в величественное нефтяное озеро, где с восторгом плескалась и кричала "Ой, мамочка, как же хорошо!" Простые и сложные рабочие люди, собравшиеся на строгом бетонном берегу не могли насмотреться на такую красоту - прекрасную юную Ги-Ви, купающуюся в спокойных и приветливых волнах озера. Так они и стояли, пока солнцеподобную супругу именитого меня не съели нефтяные крокодилы, старательно разведенные в этом нефтееме местным любителем живой природы, потомственным негром в отставке, отсидке и отлежке. Видя такое дело присутствующие вновь обнажили кинжалы, заломили папахи и зарезали всех крокодилов, которых ели в течение девяти дней, как и полагается по христианскому обычаю. Прощание с дочерью венценосного Дзе вылилось во всенародную манифестацию, участники которой требовали самого сурового наказания врагу всех братских народов Хусейну и его поганым приспешникам. Солидарный и щедрый я подарил опустевший дворец детям, а хрустальный мост приказал разбить и осколки раздать нищим в ознаменование вечной любви и дружбы. Дабы процесс любви не затягивался, занятый и незаменимый я отправился в столицу нашей родины, город-герой Саранск, где и был застрелен в открытой автомашине из чердачного окна публичной библиотеки. Свой ледоруб преступник бросил на месте преступления, но несмотря на это был схвачен, тайно судим и приговорен к пожизненному пребыванию на моем посту. Я же, поскольку убит, продолжать далее не могу и отправляюсь на улицу Пушкинскую, в пивбар "Ладья", если я в Москве, или на Васильевский остров, в пивбар "Бочонок", если я в Ленинграде.

Кстати, о Ленинграде - почему бы нам туда не съездить? А, ювелир?

Изя, на которого этот безумный рассказ произвел невероятное впечатление молчал. Эй, Менахем! Бог ты мой, думал Изя, да ведь он поэт! Подумал бы так кто-нибудь другой... В Ленинггад? Да, родной мой, в Ленинград. У нас еще в запасе один поезд. В Ленинггад... А где это, пгедводитель? Что это я вдруг стал предводителем? А впрочем... Как отчество твое? Аронович? Хорошо, погнали в кассы. Водку не забудь! Изя так и не смог ничего сказать в ответ.

А некоторое время спустя они уже сидели в полупустом вагоне и Изя, продолжая пить одну за другой снова приставал к нему со своим правильным проживанием.

3

В чем состоит секрет правильного проживания? Изя, друг мой, мы спросим об этом вон у того приятного гражданина в пальто. В темно-сером, прошу заметить, пальто, поскольку, ежели б это было черное драповое пальто, то спрашивать было бы не о чем - это был бы панк. Ступаем к нему. Или нет, зовем его к себе.

Здравствуйте, э... Джон Смит? Бен Джонс? Или, может быть, с капризом: Би-Би Кинг? Си-Си Кэтч? Ильич, зовите меня просто Ильич. Александр. Оч-чень интересно. Лет мне около тридцати четырех, на лицо я спокоен и интеллигентен, вот, видите, очки в стальной оправе, пальто, костюм. Да, мы видим, пальто. Серое. Я учитель. Преподаю в школе литературу, знаете ли, буревестник, буря мглою, за решеткой в темнице сырой - образы, одним словом. Ну, позвольте тогда спросить, и какой нынче пошел учащийся? Ой, и не спрашивайте. Все о девочках думают, более ни о чем. А девочки что же? Как, что девочки? Ну, а девочки, девочки-то о чем думают? Я же сказал вам, о девочках все думают. Ай-яй-яй, Изя, добрый мой сапожник, до чего скатилась наша старая добрая среднейшая школа! Вы знаете, Александр Ильич, меня всегда волновал вопрос отношений между ученицами и учителями, скажите, в вас часто влюбляются? Да, бывает, признаются... Вы не стесняйтесь, милый литератор, подливайте себе еще, нам не жалко, у нас много. И что же вы тогда делаете? Когда? Ну, когда девочки признаются... А, обычно я отр..., ой, впрочем, ничего, убеждаю их в тщетности, обращаю их внимание на мальчиков, вы знаете, такие талантливые мальчики - вот, Коля, например.