Лидия Ивченко - Конец эры мутантов

– Как там Лора? – спросил Евгений. Он не хотел огорчать жену своим видом, но нужно было дать ей некоторые указания. Он думал о том, на какой срок происшедшее отодвинуло его работу над вечными клетками. А может быть и не надолго, если поможет Лора. Надо подробно рассказать ей, что сделать сейчас, чтобы не пропали результаты. Пусть свяжется с Андреем, он знает, как ставятся опыты, привлечет лаборантов, не надо жалеть на это денег. Их немного, но какая-то заначка у них с Андреем есть…Он, правда, больше думает о своих рыбках, но и мышки тоже в их общих интересах.

– Завтра придет, – ответил отец, покончив с фрамугой. – С детьми мама посидит. А что с машиной – застрахована?

– Да, – кивнул Евгений. – Пусть компания разбирается. Хотя и на нашу долю хлопот хватит.

Брат стал выкладывать на тумбочку виноград и бананы.

– На, порадуй плоть. Хотя есть чем порадовать и душу. Уцелеть в такой передряге – разве не великое счастье?

Евгений поморщился: уже слышал. И вполне согласен.

– Еще у Гомера Одиссей, – продолжал брат, – спустившись в царство Аида, повстречал там тень Ахиллеса, и тот ему «ответствовал, тяжко вздыхая: Лучше б хотел я, живой, как поденщик, работая в поле, / Службой у бедного пахаря хлеб добывать свой насущный, / Нежели здесь над бездушными мертвыми царствовать, мертвый».

– Ну-у интеллектуал… – покачал забинтованной головой Евгений.

– Да-с… – скромно поклонившись, согласился брат. – Я это запомнил еще со студенчества и всегда поздравляю себя с тем, что мне повезло жить на этом свете.

Родные ушли, оставив у Евгения ощущение тихой радости и умиротворения. Он принялся обдумывать, как, находясь на больничной койке, продолжать и даже ускорить работу. Главный потенциал, конечно, в голове, а думать ему ничто не мешает. Но снимки, наблюдения, сравнения… Надо попросить Лору, решил он, принести кое-какие записи.

Навестив мужа, Лора торопливо покидала больницу, направляясь в институт, где работал Андрей Зотов и где работала она сама до рождения детей. Черный от грязи московский снег проваливался под ногами, заполняя водой отпечатки следов. По обочинам тротуара громоздились тающие снеговые кучи, через которые Лора порой старалась проложить себе дорогу, и, погруженная в свои мысли, вздрагивала от автомобильных сигналов и предупреждающих трелей проходящего трамвая. Господи, не хватало еще ее угораздить…

Лора была напугана, как-то смята случившимся с мужем. Она не сомневалась, что аварию подстроили, вероятно это служило способом надавить на Евгения, избавиться от его разоблачений. А вдруг «они» на этом не остановятся? Ей впервые открылась беспощадная перспектива того, что будет с ней и детьми, если вдруг не станет Евгения, ее любви и опоры в жизни. Она обмирала от ужаса при одной мысли об этом, никогда не приходившей в голову ей раньше, до происшествия. Евгений – крупный, красивый мужской красотой роста, силы, гармоничного сложения, деятельный, словно не знающий усталости, казался ей неподвластным ни старости, ни немощи, ни смерти, о которой она не думала применительно к нему и себе. Оказывается, подвластен, как и все. Слава Богу, все обошлось только переломами, а кости срастутся. И снова молодой, здоровый, захваченный своей фантастической идеей, будет Евгений рассказывать ей по вечерам, как вела себя мышка Гея с перевитой карциномой, какая она умная и как легко идет на поправку после введенной ей субстанции от зотовских рыбок. Но безотчетная уверенность в том, что все будет хорошо, жизнь опять повернется к ним светлой стороной, сменялась тревогой, неясным беспокойством, в истоки которого было страшно вникать, словно заглядывать в пропасть.

Подавляя всю эту мешанину чувств, Лора спешила сейчас к Андрею Зотову, чтобы передать поручение мужа, включиться самой в его работу и обрести в ней душевное равновесие.

Евгений не был ни первой, ни единственной ее любовью. В юности ей часто доводилось увлекаться, и каждый раз ей казалось, что именно эта любовь настоящая, неповторимая, и она навсегда. При мимолетном знакомстве объект ее внимания неизменно восхищал ее впечатлительную натуру, наделявшую избранника всеми мыслимыми достоинствами. Но постоянное общение, как в стриптизе, по частям обнажало его истинную сущность, в которой от мужественного оставалась только внешность. За разочарованием следовал скорбный вывод: нет, это не герой ее романа. Переживания порой затягивались – до нового зигзага ее переменчивых чувств.

Надо сказать, что чувства эти были совершенно безгрешны, в сексуальном плане Лора не была скороспелкой – скорее, наоборот, несколько инфантильна. Она обожала целоваться со своими поклонниками, не подозревая, что этим поощряет дальнейшие решительные действия. Одно из ее любовных приключений едва не кончилось насилием. Вероятно, сказывалась избыточная энергия сангвинического темперамента, толкавшая ее порой на необдуманные и даже двусмысленные поступки. За один из них ей было особенно стыдно впоследствии, когда она повзрослела, вышла замуж и поняла, что к чему.

Со студентом физфака она познакомилась в молодежной агитбригаде, разъезжавшей по деревням Подмосковья. “Физик” был хорош собой, в свою очередь он обратил внимание на Лору, и между ними возникло что-то вроде легкого флирта, в который вмешалась ее однокурсница Ленка. Ленка из кожи лезла, демонстрируя свое остроумие, и добилась-таки своего: парень стал слегка дрейфовать в ее сторону. Лора не смирилась и решила открыто показать ему свои чувства, полагая, что это будет оценено и переломит ситуацию, ибо перед Ленкой у нее было серьезное преимущество – красота. Выбрав момент, когда в общежитии начались танцы и сосед “физика” отсутствовал по этой причине, Лора проскользнула к нему в комнату для объяснений. Признания Татьяны Лариной Онегину ничему ее не научили – наоборот, придавали смелости: даже в те далекие времена женщины решались нарушить всеобщие каноны, по которым инициатором любовных отношений должен быть мужчина.

Но Лора не могла предположить, что парень уже улегся, собравшись ко сну. Она присела на краешек кровати, взяла в свои его руки, холодные и влажные, говорила ласковые слова… Ей хотелось только пошептаться с ним, поцеловаться, услышать что-то хорошее, может быть ответные признания… Но что подумал он? Парень лежал неподвижно, не шевелясь, не говоря ни слова. Может быть, он что-нибудь и сказал бы, но тут вдруг появился его сосед по комнате, который был сам неравнодушен к Лоре и не нашел ее на танцах. По тому, с какой стремительностью она вскочила и вылетела из комнаты, он наверняка решил, что здесь была или готовилась постельная сцена.