Юрий Тупицын - Шутники

За океанскими дорогами установили тщательное круглосуточное наблюдение, но странное дело - ни днем ни ночью на них не наблюдалось ни малейшего движения. Клим недоумевал и строил предположения одно другого мудренее и невероятнее, а инженер, выждав некоторое время, взялся за детальнейший анализ стереосъемки. В результате ювелирно выполненных измерений ему удалось показать, что дороги отнюдь не плавно спускаются к океану, как это было бы естественно предположить. Они совершенно отвесно обрывались в воду на высоте десяти-пятнадцати метров!

- Совершенно очевидно, - невозмутимо заключил Кронин, - по таким дорогам можно транспортировать что-либо в океан, но никак не из него.

- Для чего же тогда нужны эти проклятые дороги? - спросил несколько сконфуженный Клим.

Кронин пожал плечами.

- Может быть, для сбрасывания в океан отходов. А скорее всего это своеобразные памятники старины. Когда-то с их помощью действительно осуществлялась связь с океаном. Потом на смену им пришли более удобные подземные коммуникации, а дороги остались. Океан наступал, разрушая берега острова, вот так и получилось, что дороги отвесно обрываются в океан.

Клим промолчал. Стоя у стола, он разглядывал многочисленные фотографии иллинов, сделанные с экрана телевизора. Держа эти фотографии веером в руке, он вдруг повернулся к инженеру.

- Я не знаю назначения дорог, но уверен, на планете происходит что-то более сложное, чем простое вырождение иллинов. Посмотри! - Он бросил фотографии на стол. - Посмотри, сколько ловкости, грации и силы в этих телах. На них просто приятно смотреть! Разве они похожи на вырождающихся?

Неторопливо перебирая фотографию за фотографией, Кронин просмотрел всю пачку.

- Да, - согласился он, - красивый народ.

Он потер подбородок и усмехнулся.

- Так уж мы устроены, что любуемся всеми ладно скроенными животными независимо от того, что они собою представляют: собаками, актиниями, лошадьми и пантерами в равной мере. Между прочим, - он поднял глаза на Клима, - мы до сих пор любуемся скульптурой Нефертити, хотя она была типичной представительницей касты фараонов, и роскошными цветами растений-паразитов.

- Что ты хочешь сказать этим?

Кронин мягко улыбнулся.

- Я хочу сказать, что ты порой меняешь свое мнение без достаточных оснований.

- И тем не менее Клим прав, - вдруг вмешался в разговор до сих пор молчавший Лобов.

Взгляды обратились к нему.

- Иллины не только физически совершенны, они еще и порядочны, Алексей. При всем легкомыслии и беспечности, им совершенно чужды жестокость, деспотизм, несправедливость. У них не заметишь даже намека на культ эротики, на секс, с которыми рука об руку идет всякое вырождение.

- Ну, - с большим сомнением протянул штурман, - это ничего не доказывает.

- А потом, - добавил Кронин, - мы знаем иллинов лишь с парадного входа. Мы видели то, что они сами считают нужным показывать. Все может радикально измениться, если мы перелезем через забор и заглянем в окно.

- Верно, - согласился Лобов. Он оглядел своих друзей и усмехнулся, - у нас мало фактов. Мы можем до бесконечности сидеть на орбите и строить остроумные, но беспочвенные гипотезы. Пора принимать решение. Либо возвращаться на базу, либо пойти на прямой контакт и попытаться заглянуть в окно, как говорит Алексей.

Кронин качнул головой.

- Если на Илле фактически командуют машины, - мягко, безо всякого нажима сказал он, - а это очень вероятно, то нам может быть оказан самый неожиданный прием.

- Да, к этому нужно быть готовым.

- И все-таки я за контакт! - прихлопнул рукой по столу Клим. Он обернулся к инженеру. - А ты? Ты-то что молчишь?

Кронин засмеялся:

- Да разве я брошу "Торнадо"? Вы же без меня пропадете!

"Торнадо" произвел посадку на том самом уединенном острове, где Клим обнаружил дороги, в загородном парке, километрах в полутора от ближайших зданий. На первый контакт по жребию пошел Клим Ждан. Было установлено, что воздух Иллы вполне пригоден для свободного дыхания, поэтому он был в легком скафандре без шлема. Лобов остался на подстраховке, Кронин возился с корабельным оборудованием, подготавливая корабль к немедленному взлету на тот случай, если придется срочно покидать Иллу.

Спрыгнув с трапа на землю, поросшую серой опаленной травой, Клим сделал несколько упругих осторожных шагов, топнул ногой, словно проверяя твердость почвы, и непринужденно доложил:

- Вышел, все в порядке.

Словно разминаясь, Клим обошел вокруг корабля, еще раз притопнул ногой, глубоко вдохнул теплый влажный воздух и с улыбкой осмотрелся. Моросил мелкий невесомый дождь. Капли с едва слышным шорохом теребили сожженные, поникшие стебельки травы и щекотали щеки и шею. За четко очерченным пятном посадки, следа отдачи двигателей, трава была сочной и пронзительно зеленой. Она росла сплошной плотной массой, напоминая чем-то дружные всходы озимой пшеницы. Край поляны был ограничен деревьями и кустарником, силуэты которых были размыты влажной дымкой и сеткой дождя. И вообще было темновато, даже близкие предметы рисовались расплывчато, как во время сумерек на Земле, хотя где-то за облаками солнце стояло высоко. В тишине, нарушаемой лишь мерным шорохом дождя, не было ничего гнетущего, это была тишина покоя и отдыха. Клим улыбнулся и прямо ладонью вытер мокрое от дождя лицо. Вот что значит прослушать и просмотреть тысячи телепередач! Этот влажный, туманный мир казался ему тревожно-знакомым, как знакомы нам краски и запахи детства. Словно когда-то, давным-давно он уже побывал здесь, и теперь забытые ощущения и мысли нехотя пробуждались от тяжелого сна.

- Внимание! - послышался в ушных пикофонах голос Лобова. - Со стороны города приближается группа иллинов.

Клим невольно подобрался - не так-то легко встречаться с глазу на глаз с представителями других миров!

- В группе десять иллинов, - спокойно продолжал Лобов, - одежда очень легкая, спортивная. Оружия или других подозрительных предметов не видно. Ведут себя спокойно, шутят, смеются. Готовься.

- Понял, - облизал вдруг пересохшие губы Клим.

Над деревьями, окружавшими поляну, с шумом поднялись крупные птицы моквы, оглашая воздух недовольными криками, похожими на мяуканье рассерженной кошки. Клим проводил глазами их тяжелый, ленивый полет. Почти в то же мгновение кусты, над которыми взлетели птицы, шевельнулись, и на краю поляны выросла стройная оранжевая фигура. Секунду великолепно сложенный мужчина стоял, небрежно опершись рукой о ствол дерева, а потом обернулся назад и помахал рукой.

- Эта штука здесь, рядом!

Послышался шум, голоса, шорох ветвей, и на поляну вышли стройные иллины. Некоторое время эта живописная группа перебрасывалась односложными, пожалуй, удивленными репликами, а потом пришла в движение и неторопливо потянулась к кораблю. Послышались возгласы, непринужденный смех.