Татьяна Савченко - 31 декабря

Вокруг оглушительно ревела музыка. Мимо проходили ученики, все нарядные и разукрашенные по случаю нового года. Они не видели странных гостей из будущего, как будто их вообще не было. Вскоре в коридоре появилась девушка в костюме шахерезады, и Настя замерла от удивления — это была она, только тринадцатилетняя. Странно смотреть на себя в прошлом. Альзар тоже замер, рассматривая худенькую девчушку с большими синими глазами. Настя хмыкнула:

— Я была слишком худая, а костюм шехерезады, только подчеркивает это.

— А мне нравится. — Альзар пожал плечами. — Смотри какой взгляд, как глаза горят, и ни одной пакости в жизни еще не сделано!

— Они горят, потому что я выпила в тот вечер для храбрости.

— Я не об этом, выражение лица другое, не такое циничное, чистое какое-то и доброе.

— Оно пьяное, а не доброе.

— Лучше молчи.

Тринадцатилетняя Настя остановилась у окна и стала наблюдать за красивым юношей, с тоской ловя каждое его движение. Объект наблюдения продолжал веселиться, изредка бросая взгляды в сторону влюбленной девушки.

Демон наклонился и прошептал над ухом Насти:

— Саша Орешенко — твое первое серьезное увлечение. Для тебя ведь до сих пор секрет: почему такой плейбой выбрал именно тебя. Иди сюда.

Альзар взял руку остолбеневшей девушки и повел ее по коридору. Пока они шли, обстановка вновь менялась, и через минуту они оказались в диджейской рубке, перед ними стояли старшеклассники, среди них был и Саша.

Настя с интересом вслушалась в разговор.

Артем, лучший друг Саши, сказал:

— Я ставлю сотню, что она тебе откажет.

— Я двести могу поставить.

Саша улыбнулся:

— Давайте так: если я заполучу ее, вы все мне будете должны четыреста рублей, если я проиграю — я вам буду должен столько же. Но… этого не случится.

Коля недоуменно пожал плечами:

— Не могу понять, зачем тебе это? Она не самая красивая девчонка в нашей школе, к тому же ни с кем никогда не встречалась.

Саша засмеялся:

— Во-первых, не пройдет и года, как она будет одной из самых популярных девушек, у меня глаз наметан, у нее хорошие данные, еще вспомните мои слова. К тому же гораздо интереснее соблазнять недоступный объект, и еще. — Саша поднял указательный палец. — Она уже не девственница, так, что с ней будет, чем заняться.

Все засмеялись, а Настя кинулась к Саше, стараясь его ударить, но кулаки проскальзывали мимо, проходя сквозь него: он не видел и не чувствовал девушку. Она отошла в сторону, но злость все еще не утихла:

— Он знал, что я ему легко достанусь, потому что догадывался о моих чувствах! Вот сволочь, а я думала, он любил меня!

Альзар вновь взял Настю за руку:

— Он и любил тебя, но это произошло позже, когда ты его бросила.

Девушка постаралась вырваться, но демон держал крепко. Настя вздохнула:

— И это за него ты переживаешь? Да он не лучше меня!

— Тебе больно? Неприятно, что тебя использовали? Как ощущения?

Настя хотела ударить Альзара, но он с легкостью перехватил ее руку, и в одно мгновенье они оказались в комнате, где несколько минут назад пили кофе.

Девушка села в кресло, избегая взгляда демона. Он же снова достал свой блокнот и тихо, как будто только для себя, сказал:

— Я думал это начало. Я ошибся. Он тебя выиграл на спор, но сам же потом заплатил за свою глупость, когда влюбился. Ты же, окрыленная тем, что тебе достался самый знаменитый парень, принялась соблазнять всех на право и налево. Но, все-таки, это не начало!

Настя отвернулась:

— Что тебе еще нужно? Он был моим первым парнем, до него никого не было!

— Да? А с кем же ты потеряла невинность?

— С чего ты решил, что я ее потеряла?

— Со слов твоего ненаглядного Александра.

Девушка закрыла лицо руками, стараясь сдержать слезы.

— Значит, не полное досье на меня собрал, раз не знаешь. Отсутствием свидетелей однажды поздним вечером воспользовался один придурок, проще говоря, изнасиловал.

— Сколько тебе было лет?

— Десять. Только не нужно возвращаться в тот момент, я не хочу это видеть!

— Я похож на садиста?

— Да.

— Расскажи об этом?

— Ты, что, издеваешься? Ничего я тебе не буду рассказывать! Думаешь, я сама его соблазнила и заставила наброситься на себя, что сама во всем виновата? Хочешь знать?

— Да.

— Прочти газеты за январь 1994 года.

Демон протянул руку, и на его ладони появилась свернутая трубочкой газета. Он ее расправил и стал читать. Настя следила за выражением его лица и вспоминала ту ужасную ночь… Шел крупный мокрый снег, она бежала домой от своей подруги. Она тогда сильно задержалась, и было уже темно. Правда, страшно не было, и даже настроение было хорошее. Но Настя спешила, потому что родители, скорее всего, уже ждали и волновались за нее. Домой девочка в тот вечер так и не попала. За два квартала до дома ее изнасиловал сорокадвухлетний мужчина. Ей было больно и страшно, но она не кричала, настолько была поражена происходящим. Изо всех сил она вырывалась и кусалась, но в полном молчании, как будто все силы ушли на сопротивление… Потом мужчина отошел и застегнул брюки. Она лежала в мокром грязном снегу и, дрожа от холода и боли, наблюдала, как он уходит. Настя встала, нашла самый большой камень и, догнав его, со всей силы ударила по затылку. Потом она побежала в ближайший участок и привела милицию к насильнику. После этого ее отвезли в больницу и позвонили родителям. Об этом писали все газеты целый месяц, всех интересовала судьба бедной маленькой девочки, все старались помочь. Но, видимо, не знали, как это делается, потому что своими постоянными расспросами и жалостливым сочувствием делали только хуже. Но психика у Насти оказалась крепкой, она не только смогла пережить все случившееся, но даже впоследствии смогла смотреть на некоторых мужчин без отвращения.

Альзар опустил газету и внимательно посмотрел на девушку. Настя отвернулась: его взгляд был слишком пронзительным, хотя и не выражал так ненавистного ей сочувствия. Она постаралась улыбнуться:

— Интересно, правда?

— Это многое объясняет, но не оправдывает твоих поступков. Давай поговорим об Андрее Сухареве.

— Что с ним не так?

— Он покончил жизнь самоубийством.

Девушка удивленно подняла брови:

— О…

— Из-за тебя.

— Когда?

— Три года назад, 25 июня в семь часов вечера.

— Я уже была на третьем курсе и не видела его четыре года, мы расстались, когда я еще училась в школе, и он уехал, — спокойно проговорила девушка. — Я не виновата в его смерти!

— Не прямо, но косвенно. Ты слишком бессердечна и жестока.