Оксана Аболина - Проект Стрела

Всё это не входило в компетенцию Сергея. Его задачей было продолжать работать с формулой, включая в неё новые влияющие на «переселение душ» факторы, чтобы сузить круг перципиентов.

— Что «Стрела»? «Стрела», во-первых, в разработке. Во-вторых, запрещено выходить в прошлое дальше, чем на неделю. В-третьих, ты представляешь, какие могут быть последствия такого вмешательства?

— Серё-о-о-жа, — нудно заныл Ося, — ну ты сам подумай! Какой вред мировому сообществу можно нанести тем, чтобы самую малость помочь контуженному инвалиду? Нужно всего лишь подкинуть ему мысль о том, чтобы он не заморачивался с противогазом! Даже крыло комара от этого не пострадает…

— Нельзя, — твёрдо произнёс Сергей. — Прости, Ося, никак…

Ося обиженно отвернулся в сторону окна:

— Если б ты не был моим лучшим другом, я бы сказал, что ты юдофоб, — пробурчал он под нос.

— Нет, ну ты сам подумай! — Сергей вовсе не собирался оправдываться, он просто хотел объяснить Осе нелепость его желания. — Если Гирш останется в Австрии, то твой отец может не познакомиться с твоей матерью. И ты вообще не родишься! Ты об этом подумал?

— А кто говорил про закон выравнивания судьбы и эффект погашения волн времени? Про то, что если человеку суждено родиться, то ничто не сможет этого изменить? Просто мои предки встретятся не в Сокольниках, а в какой-нибудь зарубежной турпоездке… Да мало ли возможностей?

— Ося! Это теория! — воскликнул Сергей. — На самом деле, никто не проводил полевых испытаний.

— Вот и стоит попробовать! — упрямо тряхнул головой Ося. — Я знаю, что я есть. А значит, я не могу просто взять и исчезнуть. Умереть — совсем другое дело. Это всегда пожалуйста. Но не пропасть так, что и следа от меня не останется. И скажи, если никто не решится провести этот эксперимент, пойдёт ли это на пользу науке? Нет, это её затормозит. Рано или поздно кто-то попробует, так почему бы не тебе этим заняться? Не здесь и не сейчас? Ты сделаешь новое открытие и при этом поможешь другу! И мы никому ничего не скажем! Никто не узнает! Обещаю! Но если вдруг случится невозможное, и я исчезну, ты просто отправишься в то же время и вернёшь всё, как было.

Сергей отрицательно помотал головой, но слова Оси разбередили больную рану. Ограничения, наложенные Большой Десяткой, серьёзно мешали его работе. Любое предложение обойти правила выглядело соблазнительным, как яблоко, нетерпеливо ожидающее, когда же его, наконец, сорвут с райского древа. Никто ещё так явственно не искушал Сергея.

— Это не так просто, — сказал он. — Если произойдут изменения в ключевой точке, то для исправления ситуации придётся возвращаться в более раннее время. А это ещё больше увеличит риск влияния на настоящее. И ты не понимаешь один важный момент: если ты отправишься в прошлое, то нет гарантии, что попадёшь именно в Гирша. А если в Клейста?

— Тогда я внушу ему, чтобы он не сердился на моего прапрадеда за гибель друга.

— «Внушу», — усмехнулся Сергей, — легко сказать. Когда человек не знает, что он перципиент, ему ничего не внушишь, только есть риск, что раздвоишь его сознание. Но, скорее всего, ты просто побудешь некоторое время туристом в чужой шкурке.

— Вот видишь! Никакой опасности! Я хочу попробовать.

— А если ты попадёшь в друга Клейста перед тем, как он погибнет? Мы даже в теории не имеем представления о том, что произойдёт с индуктором, если во время его пребывания в теле перципиента, тот умрёт. Никто этим вопросом пока не занимался.

— Такое поле деятельности! — многозначительно заметил Ося.

— Нет-нет-нет! — отказался Сергей. — Я не могу.

Друзья расстались с лёгкой прохладцей. Ося явственно обиделся и не скрывал этого. Сергей хотел снова заняться формулой, но в голову лезло одно лишь заманчивое желание попробовать нырнуть поглубже в прошлое. Парадокс был в том, что сам он, хоть и разработал технологию прыжка, ни разу не испытывал её на себе. Сосредоточиться было совершенно невозможно.

Поняв, что вечер для работы убит, Мошкин вышел на улицу прогуляться. Охрана не дремала, и следом за ним незаметно двинулись две тени.

«Индукторов тщательно отбирают, тренируют и инструктируют, — думал Сергей. — Но кто поручится, что рано или поздно среди путешественников во времени не окажется человека, который преследует свои собственные цели, и он не изменит самовольно место и время точки назначения и не попытается повлиять на будущее? Сможем ли мы не только проконтролировать изменения, происходящие во времени, но даже заметить их? А если такое уже случалось? — с невольным ужасом содрогнулся Сергей, — Возможно, мы уже перешагнули момент, после которого некорректно говорить о линейной истории человечества».

Поздно вечером Мошкин не выдержал, позвонил Осе и сухо поинтересовался, какого именно числа и в каком точно месте произошёл инцидент с противогазом. Ося обрадовался, решив, что Сергей передумал и собирается запустить его в прошлое. Но о том, чтобы отправить во временное путешествие Осю, Мошкин даже и не задумывался — это было бы слишком безответственно. «Схожу сам на разведку, — подумал он. — Ни во что вмешиваться не буду. Просто понаблюдаю за происходящим».

Биополимерные таблетки «Стрела» не полагалось выносить за пределы НИИ, но разве Сергей не был русским человеком? Разумеется, таблетки при себе у него были. Он выпил одну и быстренько нырнул в постель, чтобы тело в момент выхода сознания не упало и не травмировалось. Индуктор перед прыжком во времени должен был максимально расслабиться и сосредоточиться на точке назначения. Но у Сергея не были выработаны навыки релаксации. Родители так и не сумели привить ему практического интереса к йоге. Однако теорию он знал лучше, чем кто бы-то ни было, и был уверен, что справится.

Сергей лежал на диване, любовался трещиной в потолке и пытался себе представить западный фронт Великой Мировой. 22 июля 1918 года. Жаркий день. Яркое солнце. Перепаханное артиллерией поле. Изрытый окопами холм возле французской реки Марны. Поваленные, обугленные деревья. Колючая проволока. Запах пота и железа. На большее фантазии у него не хватало. «Да что же такое? — расстроился Мошкин. — Ничего не получается». Он закрыл глаза и вновь попытался сосредоточиться. 22 июля 1918 года. Жаркий день. А может, он был не такой уж и жаркий? Может, шёл дождь? Надо было проверить поточнее, теперь, увы, поздно. Холм, окоп, Гирш Геллер, Конрад Клейст, их безымянные однополчане. На днях французы отбили наступление немцев, и теперь те вынуждены обороняться.

«Интересно, а как таблетка сработает, если у человека слабое воображение или если он сильно отвлекается?» — совсем не к месту подумалось ему.