Роджер Желязны - Там, в вышине

– Птеродактили жили в доисторические времена, так? Когда водились динозавры и росли гигантские папоротники и огромные деревья? Когда мир был болотистым, а люди еще не появились?

– В основном все верно. Мы называем этот период Добрыми Старыми Временами.

– А потом на земле похолодало, и стало трудно добывать еду.

– Да. Речь идет о тех временах, когда мы были аристократией, когда мы путешествовали первым классом, а все ходили пешком. Но произошла революция, и все перевернулось.

– Какая революция?

– На земле, – ответил он. – Произошли какие-то перемены, и дни стали холоднее. Большие деревья попадали, а гигантские папоротники погибли. Болота пересохли, и лед стал надвигаться на сушу.

– Как это ужасно! И что вы сделали?

– Мы улетели.

– В Южную Америку?

– Да, туда.

– В джунгли Бразилии?

– Как ты догадалась?

– Ну, просто догадалась.

– Вы, теплокровные, очень ловко умеете разгадывать всякие загадки, – признал Герман. – Да, именно так мы и поступили. Ну, теперь хочешь полетать?

– Да, – сказала Сьюзи. – Можно я теперь полечу у тебя на спине?

– Конечно. Я наклонюсь, а ты взбирайся на меня.

Герман так и сделал, и Сьюзи вскарабкалась ему на спину.

– Только держись за мою шею покрепче, – проинструктировал он ее. – Я не собираюсь потом ловить тебя в небе.

– Не беспокойся, – сказала она. – Я не свалюсь.

Он взмыл в небо, и на этот раз она не зажмуривала глаза. Она держала их открытыми и смотрела, как все под ними становится меньше и меньше, пока они поднимаются все выше и выше.

– Как высоко мы поднялись? – спросила она.

– Еще не очень высоко, – ответил он. – Посмотри-ка, вон летит самолет, он выше нас. Давай догоним его!

– Хорошо. Только не повреди его.

– Не буду. Я просто хочу поиграть.

Его огромные крылья рассекали воздух справа и слева от нее, и Сьюзи почувствовала на лице сильные порывы ветра, что было приятно. На плечах у Германа перекатывались большие мышцы, и она ощущала его силу. Ей приходилось раньше кататься на лошадях, и она всегда им доверяла, потому что они сильные и уверены в себе. То же самое она почувствовала по отношению к Герману. С ним она была в безопасности. Поэтому радовалась полету, держась за его шею. Вот они поднялись на ту же высоту, что и самолет… Вот они поднялись еще выше.

Она видела, как вращаются большие пропеллеры. Самолет двигался в их направлении и вскоре должен был пролететь под ними.

И тут Герман спланировал на него.

– Герман! – закричала она.

– Я только играю, – успокоил он ее.

Они нырнули вниз, мимо самолета, и Герман едва не коснулся самого кончика длинного блестящего металлического крыла своим собственным коричневым кожистым крылом.

Когда они проносились мимо, девочка разглядывала самолет. В иллюминаторах с их стороны виднелись лица, словно бледные портреты под стеклом, все они ошеломленно смотрели на них.

Она попыталась представить, что случилось бы, если бы он коснулся самолета.

– Ты испугал меня! – укорила Сьюзи. – Я думала, мы заденем его!

– Я же сказал тебе, что хочу поиграть, – сказал Герман.

– И ты испугал всех людей в самолете.

– Не думаю, – возразил он. – Это происшествие на минутку оживило их существование. Вскоре они забудут, что увидели на самом деле. Одни будут рассказывать о нас как о летающей тарелке, другие – как о стае гусей или о маленьком самолете, который сбился с курса и пролетел слишком близко от их трассы. Что бы они ни думали потом, они так и не поймут, кто мы такие. Значит, мы просто дали каждому из них маленькую тайну, над которой можно некоторое время поломать голову. «Что же я все-таки видел? – будут они спрашивать себя. – Разумеется, это был не птеродактиль, потому что они ведь вымерли, но даже если это и был птеродактиль, откуда у него на спине могла взяться маленькая девочка?» Так они ничего и не узнают. Всегда приятно поразмышлять над какими-то тайнами. С ними жизнь не кажется слишком простой и объяснимой. Так что я оказал им всем огромную услугу, пролетев так близко от самолета.

– Теперь, когда ты мне все объяснил, – сказала Сьюзи, – это выглядит совсем не плохо… Но сейчас можем мы вернуться обратно? Я все-таки боюсь опоздать домой.

– Хорошо. Только почему тебе так необходимо приходить домой вовремя? Что для тебя «время»?

– «Время» – это когда ты должен быть в определенном месте прежде, чем произойдут определенные вещи, а если тебя там не окажется, значит, ты опоздал и все сходят с ума. Но вот завтра пятница, последний день занятий, а потом будет суббота. В субботу я могу играть с тобой весь день, а не чуть-чуть, как сегодня. А потом будут целые летние каникулы.

– Здорово! – сказал Герман. – Давай отправимся в путешествие.

– Куда?

– Не знаю. Есть какое-то место, куда ты особенно хочешь попасть?

– Не знаю. Но у нас целое лето впереди.

– Да, правда… – ответил он, снижаясь и приземляясь за гаражом.

В субботу они устроили пикник на маленьком островке посреди большого озера. Сьюзи не знала точно, где оно находится, слышала только, что это было очень далеко. Герман съел шесть сэндвичей с ветчиной, а потом летал над озером в поисках рыбы, потому что все еще был голоден.

Он кружился и кружился, всматриваясь в воду. Потом нырял, падая как камень. Сначала его огромный клюв вонзался в воду, словно копье. Через мгновение он выныривал из озера, мокрый и блестящий, крепко зажав в клюве рыбу. А еще через мгновение рыба исчезала в его пасти, и он снова взмывал в небо и начинал кружиться.

Через некоторое время он вернулся и опустился на пляж рядом с ней.

– Ну и много же ты съел! – удивилась девочка.

– У большого и аппетит соответствующий, – ответил он.

– Сколько же ест взрослый птеродактиль? – спросила она.

– О, очень много. На самом деле они проводят большую часть жизни в поисках еды.

– Тебе не кажется, что это несколько утомительно?

– Нет, отчего же, если ты получаешь удовольствие от еды, – ответил он.

– Не думаю, что мне понравилось бы все время разыскивать еду.

– Знаешь, – сказал он, – когда тебе что-то доставляет удовольствие, то поиски этого тоже доставляют удовольствие. Я бы сказал, что половину любой жизни занимают поиски того, что доставляет удовольствие, – и, возможно, это самая приятная половина.

– Поиски?

– Поиски.

– А что мы теперь будем делать? – спросила она.

– Давай посидим на солнышке, там так тепло и хорошо.

– Давай.

– …Потому что самая прекрасная вещь на свете – это когда ищешь и находишь, с этим могут сравниться только новые поиски, – закончил он.