Раду Нор - Трое с Сириуса

- Вы филолог,- обратился он к Барбу после долгого размышления,- и должны меня понять. Несколько поколений учителей занимались местным фольклором. Я знаю его не хуже, чем собственный сад или дом. Извечные темы наших сказок и песен - любовь, красоты природы, местные обычаи. Рассказывается в них и о жизни народа в различные исторические периоды. Иногда, особенно в самых старинных преданиях, появляются элементы сверхъестественного, любопытные своей оригинальностью. Так, например, в одном из них говорится о прибытии каких-то странных чужеземцев в серебряных одеждах.

Барбу вздрогнул.

- Чужеземцы в серебряных одеждах?- быстро спросил он.- Это, конечно, рыцари?

- Не думаю! Я имею в виду рассказ одного крестьянина, записанный моим предшественником в тысяча девятьсот пятидесятом году. В нем упоминается о чужеземцах, спустившихся с неба на огненной птице.

При последних словах я подскочил как ужаленный:

- Огненная птица - это, вероятно, ракета! Умоляю, найдите эту пленку!

Бонташ встал, пряча улыбку, подошел к металлическому шкафу, занимавшему всю стену, и нажал кнопку. Из гнезда выскочила кассета с пленкой. Бонташ установил ее на магнитофон, и вскоре в комнате послышался неторопливый старческий голос:

"Мне восемьдесят четыре года, и зовут меня Петре Домаш. Рассказ этот я слышал от своего деда Илларие Домаша, а он - от своего деда.

Давным-давно, когда люди у нас жили в нищете и неволе, угнетаемые графами и католическими священниками, свершилось большое чудо. Однажды ночью небо ярко осветилось, и на землю спустилась большая черная птица с огненным хвостом. Из чрева ее вышли трое в серебряных одеждах. Ни лицом, ни походкой они не напоминали людей. Передвигались пришельцы прыжками, как горные козлы, и разговаривали на каком-то чудном языке. Люди пытались подойти к ним поближе, но чужеземцы избегали встреч и прятались в свою птицу. Несколько крестьян, которым чаще других приходилось наблюдать пришельцев, рассказывали, что те очень искусны: умеют летать, как птицы, переговариваются на расстоянии и даже превращают ночь в день.

Через неделю один из чужеземцев умер. Оставшиеся двое отнесли его далеко в горы и похоронили. Вернувшись, они разобрали птицу на части, а сердце ее тоже унесли в горы. Все остальное они обратили в прах. На месте птицы остались лишь опаленная трава да кучка пепла. Через несколько дней скончался второй, а последний из пришельцев еще немного поболел и тоже отдал богу душу...

Долго вспоминали в Лункани об этих чужеземцах. Вот о чем рассказывал мне дед Илларие Домаш".

Железная логика Барбу

Мы продолжали спорить и по пути к дому, на крыше которого остался наш вертолет, и, чтобы обсудить все спокойно, зашли в парк и присели на скамью. Мы пытались найти связь между найденным пергаментом и рассказом Петре Домаша. В рассуждениях Барбу была железная логика, пожалуй, с ним можно было согласиться, если принять его основные положения.

- Представим себе,- говорил он,- что шестьсот лет назад в окрестностях Лункапи приземлился космический корабль с другой планеты. Само собой разумеется, космонавты обладали знаниями в области астрономии, которые в те времена были неведомы жителям Земли. Пришельцы знали о существовании девяти планет нашей Солнечной системы, о спутниках Марса и о том, что они искусственные. Несомненно, они "переговаривались на расстоянии" с помощью радиоволн, знали различные способы применения электроэнергии, а следовательно, умели "превращать ночь в день".

- Но как узнал об этом тот старый крестьянин?- возразил я.

- Благодаря рисункам и схемам на песке, стене или на какой-нибудь другой плоской поверхности. Вспомни, что в свое время первооткрыватели пользовались этим способом при первых контактах с населением открытых ими земель. Ничего удивительного, если гости из других миров применяли понятные знаки, придуманные на месте, чтобы договориться с обитателями планеты. Меня смущает другое - почему они никого к себе не допускали?

- Это-то понять просто. Они, несомненно. прилетели на ракете с атомным двигателем. Возможно, реактор вышел из строя и экипаж подвергся радиоактивному облучению. Видимо, их одежда и все, чем они пользовались, было заражено, и поэтому космонавты избегали близких контактов с крестьянами.

- В таком случае, "сердце птицы", спрятанное в горах, и было тем самым реактором, который по-прежнему может представлять грозную опасность для окружающих! Реактор должен находиться где-то поблизости. Кто знает, какие несчастья он причинил или еще способен причинить! Влад, мы должны найти и обезвредить его,- сказал Барбу.- А кроме того, реактор имеет огромную научную ценность - ведь это первое вещественное доказательство существования высокой цивилизации на другой планете, помимо Земли, первое свидетельство посещения нашего земного шара инопланетным кораблем. Представляешь, какой это вызовет шум! Каким будет ударом по позициям тех ученых, которые до сих пор сомневаются в существовании других миров, достигших высокой ступени развития?

Мы вышли из парка и поспешили к административному центру, где остался наш вертолет. Без особого труда нам удалось раздобыть счетчик Гейгера и запас продовольствия на несколько дней. Захватив все это, мы поднялись в воздух.

Через полчаса мы уже летели над цепью поросших лесом гор, оставив позади белые, казавшиеся игрушечными домики Лункани.

Тайна двух скал

Во время полета Барбу без устали манипулировал счетчиком Гейгера, способным обнаружить любой источник радиации на земле даже с высоты в двести метров, на которой мы находились.

Вертолет описывал широкие круги и уже успел удалиться от Лункани на большое расстояние, а счетчик по-прежнему молчал.

Вечерние тени одели темно-голубым покрывалом горы, леса и цветущие долины.

Мы находились в воздухе уже два часа. Я было собрался предложить Барбу перенести поиски на следующий день и вернуться в Лункань, как вдруг он сжал мою руку. В счетчике Гейгера послышалось редкое пощелкивание, похожее на удары первых капель дождя.

Я так резко подал вперед рукоятку управления, что наш маленький вертолет подпрыгнул, словно норовистый конь, и с головокружительной быстротой устремился вниз. В любом другом случае Барбу не преминул бы сделать мне выговор за столь рискованный маневр, но сейчас он не только его не осудил, но даже поторопил меня сдавленным от волнения голосом:

- Вниз, Влад! Скорее вниз!

Счетчик защелкал быстрее. Теперь мы находились всего метрах в двадцати от земли. Под нами гордо высились две отвесные скалы, стоявшие друг против друга по краям ущелья. Внизу протекал быстрый ручеек, веками подтачивавший камни.