Роджер Желязны - История коммивояжера

Когда она присоединилась ко мне, она взяла мою левую руку, сразу нащупав кольцо, которое дала мне.

— Да, я дорожу защитой Королевы, — заметил я.

— Даже сам будучи монархом из страны, которая находится с нами в дружбе?

— Даже тогда, — кивнул я. — И дорожу настолько, что хочу вернуть прошлые долги.

— О?

— Я не полностью уверен, что Амбер в курсе некоторых недавних событий, в которых я лично принимал участие или о которых знаю, — событий, затрагивающих его благополучие. Если только Мерлин недавно не связывался с вами.

— Мерлин не связывался, — ответила она. — Если у тебя имеется информация, жизненно важная для королевства, возможно, тебе лучше передать ее непосредственно Рэндому. Сейчас его здесь нет, но я могу достичь его для тебя через Козырь.

— Нет, — проговорил я. — Я знаю, что он недолюбливает меня и не доверяет мне, убийце своего брата и другу человека, поклявшегося разрушить Амбер. Уверен, он будет просто счастлив узреть меня, заменившего его марионетку на троне Кашфы. Полагаю, в один прекрасный день я буду иметь с ним дело, но не сегодня. Мне еще слишком многое надо сделать прямо сейчас. Но эта информация выше пределов местной политики. Она затрагивает Амбер и Дворы Хаоса, Лабиринт и Логрус, смерть Свайвилла и возможное восшествие Мерлина на престол во Дворах…

— Ты серьезно?

— Можете пари держать. Я знаю, вас он выслушает. И даже поймет, почему я сообщил именно вам. Позвольте мне избежать его внимания таким способом, от этого многое зависит.

— Рассказывай, — молвила она, поднимая свою чашку.

Так я и сделал, включив все, что поведал мне Мерлин, до противостояния в Первозданном Лабиринте и моего бегства в хрустальную пещеру. В процессе мы осушили полный чайник, и когда я закончил, некоторое время просто сидели в тишине.

Наконец она вздохнула.

— Ты взвалил на меня очень важные сведения.

— Знаю.

— Однако, боюсь, это лишь малая часть куда большего.

— Это еще как? — спросил я.

— Несколько мелочей, которые я услышала, знала, предполагала и, быть может, видела во сне — и несколько других, которых я, полагаю, просто боюсь. Вряд ли связанных логически. Но достаточно, вероятно, чтобы вопросить силы земли, с которой я работаю. Да. Я уже думала об этом, и сейчас должна попробовать. В такое время.

Она медленно поднялась, сделала паузу, указала ввысь.

— Сие да будет Языком, — проговорила она, и порыв ветра тронул одну из металлических конструкций, исторгнув из нее сразу несколько тонов.

Она пересекла студию, подойдя к правой стене, — маленькая, вся в сером и зеленом, волосы цвета каштана спадают до середины спины, — пробежала пальцами по стоящим там скульптурам. Наконец, выбрав статую с широким лицом и узким торсом, она начала толкать ее на середину комнаты.

— Позвольте мне, Ваше Величество. — Я уже стоял рядом с нею.

Она покачала головой.

— Зови меня просто Виала. Нет, я должна разместить их сама. Имя этой — Память.

Она установила ее под Языком, к северо-западу от него. Затем вновь вернулась к фигурам и выбрала тоненькую, с чуть раздвинутыми губами, которую поставила к югу от компаса Языка.

— А это — Страсть.

Быстро найдя третью — высокую, косоглазую фигуру, — она разместила ее на северо-востоке.

— Осторожность, — добавила она.

Леди, с гордо вытянутой правой рукой, встала на западе.

— Риск, — продолжила она.

На востоке она установила другую леди, с широко раскинутыми руками.

— Сердце.

На юго-западе встал философ с высоким челом и сросшимися бровями.

— Глава.

И на юго-востоке — улыбающаяся леди, невозможно сказать, поднята ли ее рука в приветствии, или готовится нанести удар.

— Шанс, — завершила она, встав в середине круга, напомнившего мне одновременно Стоунхендж и остров Пасхи.

— Принеси два стула, — попросила она, — и поставь их сюда и сюда, указав позиции к северу и к югу от ее круга.

Я так и сделал, и она села на северный стул, позади последней установленной фигуры — Прозрения. Я занял свое место за спиной Страсти.

— Сейчас — тихо, — приказала она.

Затем она несколько минут сидела неподвижно, сложив руки на коленях.

— Что нарушило равновесие — на глубинных уровнях?

Слева от меня заговорила Осторожность, но металлический голос исходил сверху, от Языка.

— Перераспределение древних сил.

— Каким образом?

— Сокрытое стало известным и перемещается, — ответила Риск.

— Это касается и Амбера, и Хаоса?

— Верно, — ответила Страсть передо мной.

— «Древние силы», — повторила Виала, — насколько древние?

— Они были до появления Амбера, — молвила Память.

— Они были до появления Камня Правосудия — Глаза Змея?

— Нет, — ответствовала Память.

Она резко вдохнула.

— Их число?

— Одиннадцать, — ответила Память.

Она побледнела, но я хранил молчание, как было приказано.

— Те, кто ворошит прах былого, — проговорила она затем, — чего желают они?

— Возвращения славы дней, что прошли, — молвила Страсть.

— Этот исход возможен?

— Да, — ответило Прозрение.

— Этого исхода можно избежать?

— Да, — сказало Прозрение.

— Но это опасно, — добавила Осторожность.

— Как следует начать?

— Спроси хранителей, — молвил Глава.

— Насколько плохо положение?

— Все уже началось, — ответил Глава.

— И угроза уже реальна, — сказала Риск.

— Как и благоприятная возможность, — вставила Шанс.

— Какая? — вопросила Виала.

По комнате прошел лязг, когда мой клинок в ножнах соскольнул на пол, там, где я прислонил его к стене. Виала повернула голову.

— Мое оружие, — объяснил я, — только что упалло.

— Его название.

— Это был меч моего отца, зовущийся Вервиндль.

— Я знаю о нем. — Потом: — Этот человек, Люк, — сказала она, существует нечто, связанное с его клинком и парным к нему оружием, нечто, связанное со всем этим. Мне, однако, неизвестна их история.

— Они связаны, — подтвердила Память.

— Как?

— Их создали по единому образцу, в одно время, и они являются частью сил, о которых мы говорили.

— Здесь будет конфликт?

— Да, — сказало Прозрение.

— В каком аспекте?

Прозрение молчало, Шанс издала смешок.

— Я не понимаю.

— Шанс смеется, когда нет уверенности, — пояснил Глава.

— Люк примет участие в конфликте?

— Да, — ответило Прозрение.

— Ему следует искать хранителей?

— Он должен попробовать, — решила Сердце.

— А если он не преуспеет?