Хейфорд Пирс - «Если», 1997 № 06

— Одного я не понимаю, — вставила Джин Цей, понемногу отхлебывая свой «кир ройяль». — Зачем вы тратите многие миллионы, изобретая колесо, да еще сломанное?

Она посмотрела на меня своими миндалевидными глазами, и у меня затряслись коленки. Джин Цей — ассистент куратора Кларквиллского музея искусства и достижений человечества. После «Мисс Урожай Зерна 2273 года» она красивейшее создание на Поясе, а то и во всей Солнечной системе. Иногда я ощущаю острые уколы ревности из-за того, что на этой изысканной женщине жената Изабель, а не я, хотя чаще мне свойствен разумный стоицизм в отношении ограничений, существующих в рамках нашего треугольника.

В результате череды событий, которые ввиду их малозначительности недостойны того, чтобы о них распространяться, Изабель, Джин Цей и я стали гордыми родителями восхитительной шестилетней девчушки, которая, как ни печально, временно вынуждена обитать на Земле. Иногда мы приходим втроем в «Кафе де Монд» и обсуждаем, помимо прочего, кто из нас отправится в следующий раз на Землю навестить Валери-Франс.

Меня позвал сигнал телефона на руке.

— Один из моих жуликов-боссов, — сказал я, ставя пустую рюмку.

— Волосатый толстяк с очаровательным характером.

Речь судьи Дейвиса Александера звучала бессвязно. На его заросшей физиономии клубилась не просто ярость, а какое-то еще более сильное чувство, для которого я не мог подобрать определения.

— Уайт! — прокаркал он, захлопнув дверь и задернув шторы, чего никогда прежде не делал. — Давай сюда свой наручный телефон.

— Отдать вам телефон?

— Живее! — Вращая в волосатых руках безобидный прибор, он поглядывал на него, словно на готовую взорваться бомбу с часовым механизмом. — Это чтобы быть уверенным, что нас никто не подслушивает. — Сунув часы в карман, он поманил меня к себе и заставил подойти совсем близко, после чего ухватил мясистой лапищей за шею и ткнулся толстыми губами мне в левое ухо. Я отпрянул, опаленный его горячечным дыханием. Неужели он окончательно свихнулся?

— Уайт, — яростно зашептал он, — если ты выболтаешь хоть словечко о том, что сейчас услышишь, я тебя прикончу! Тебе понятно? — Его неправдоподобно сильная рука стиснула мое горло.

— Отпустите! — взмолился я. — Или вы решили прикончить меня раньше времени?

Его хватка не ослабла, а только усилилась.

— Дело в моем племяннике Хутене. Он хочет меня убить!

— Хутен хочет вас убить? Значит, он просто решил не отставать от остальных. — Я собрался с силами, оттолкнул его и восстановил между нами щель в несколько сантиметров шириной. — Вы хотите сказать, что родной племянничек возжелал вашей смерти только потому, что вы его уволили? Меня вы увольняли уже десять раз — и все еще живы.

— Я серьезно, Уайт. Ты обязан меня спасти!

— От Хутена? Вы забыли, кто я? Простой брокер, а не телохранитель.

— Неважно. Ты единственный, кто с этим справится.

— Тогда почему бы вам не перестать меня душить и не рассказать толком, в чем дело?

Из его маловразумительных выкриков, перемежаемых угрозами и приступами жалости к самому себе, я кое-как извлек сущность печальной истории судьи Дейвиса Александера.

Много лет назад в результате успешной реализации одного из своих прибыльных замыслов сомнительной законности директор компании «Хартман, Бемис & Чупетт» открыл шифрованный банковский счет в Лихтенштейне, крохотном европейском государстве, существующем, в основном, за счет обслуживания клиентов с этическими принципами судьи Дейвиса Александера. Со временем счет раздулся, а паранойя его владельца приобрела клинический характер. Он перевел шифрованный счет в наличность: золотые слитки и акции на предъявителя. Затем запихал все это в сейф, способный выдержать термоядерный взрыв, и поместил его в банковское подземелье (две тысячи метров под Альпами) в том же самом Лихтенштейне.

— И вот теперь, — жалобно взвыл Дейвис Александер, — этот проклятый Хутен, моя плоть и кровь, отправился на Землю, чтобы присвоить все, что я имею. Он меня погубит, Уайт!

Я окончательно высвободил шею из этих воистину питоньих колец и холодно воззрился на него.

— То есть весь этот тарарам только из-за того, что вы возомнили, будто Хутен намерен украсть ваши денежки? Из швейцарского банка, да еще с двухкилометровой глубины? Вам нужен не телохранитель, а санитар.

Обиженный взгляд судьи Дейвиса Александера был лишь слабым подобием недавней грозы:

— Ты не понимаешь, Уайт. Это не обычный банковский сейф, требующий каких-либо документов, а сейф на предъявителя.

— На предъявителя?

— Как акция. Любой, кто явится с кодовой карточкой к сейфу, считается его законным владельцем. Вопросов там не задают.

— Хутен завладел карточкой?

— Он ее украл! Вот она — человеческая неблагодарность!

— Откуда у вас уверенность, что это именно Хутен?

— Замок сейфа реагирует только на два отпечатка большого пальца: мой и Хутена. Слышишь, идиот, мой и Хутена! Увольняя его, я был так расстроен, что забыл аннулировать авторизацию.

Я почесал подбородок.

— Значит, он летит на Землю с вашей кодовой карточкой. Все, что ему требуется, это явиться в банк, сунуть карточку в соответствующую щелку и уйти, посвистывая, с вашими денежками…

Мне хватило немного времени, чтобы понять, что за чувство, помимо рудиментарной злобы, написано на его заросшей физиономии: то был просто животный страх.

— Чего же вы хотите от меня? — спросил я наконец.

— Как чего? Мчись на Землю и окажись у банковского сейфа раньше него, дубина! Что еще тут можно поделать?

— Значит, существует еще одна карточка? С ее помощью я открою сейф?

— Да, вторую я на всякий случай прятал дома.

— Мудрая предосторожность. — Я взвесил его слова. Наша дочь Валери-Франс находилась на Земле, в особом интернате, он же школа и лечебный центр для немногих детей с Пояса, страдающих синдромом; Кеслера несмотря на гравитационные пилюли, которые начинают принимать все дети, расставшись с синтезированным на «родильной скале» земным тяготением. Если Валли не хочется походить на судью Дейвиса Александера, ей придется оставаться на Земле до восемнадцати-девятнадцати лет, когда окончательно стабилизируется ее рост. Со времени нашего последнего свидания минуло уже 11 месяцев.

— Хотите, чтобы я отправился в Лихтенштейн?

— Да.

Лихтенштейн граничит с Швейцарией, где живет моя Валери-Франс.

— Почему бы вам не сделать это самому? Вы порождаете еще одного человека, знакомого с тайной сейфа на предъявителя.