Сергей Свидерский - Тайна казачьего обоза

— Саша, не лютуй. Это всего лишь предположение. Никто не сомневается в надежности твоих казаков. Да и опыта у них поболее, нежели у наших.

— Скажу тебе тоже одну интересную новость, Аркадий. Но, сперва выпьем.

Самсонов отодвинул пустой лафитник и приготовился слушать.

— На прииске Дальнем промысловики в породе нашли очень странные слитки золота. Были бы они… ну, как бы сказать, — Казанцев повертел в воздухе руками, — как обычные, круглые, овальные. Так, нет!

Самсонов подался вперед.

— И?!

— В сарай сено нагребли! — в сердцах высказался Казанцев. — Не перебивай, нить потеряю!

— Ты, да чтобы потерял! Продолжай, уж!

— Так вот, ты не забывай наливать то, — Казанцев указал пальцев на пустые лафитники, — слитки похожи на зверушек, на зайцев, лис, медведей, чудные фигурки встречаются. Есть даже кубы, пирамиды, сложные фигуры. Человек ты, Аркадий, образованный, понимаешь, природа сама по себе такое разнообразие создать, ну, просто не в силах. Следовательно…

— Что? — напрягся Самсонов. — Следовательно?

— А то, — Казанцев поднял вверх указательный палец, — рук человечьих это дело.

— Да, ну, — усомнился Самсонов. — Природа она еще та шутница!

— По поводу шуток ты у нас мастер. А я тебе серьезно говорю, людских рук дело.

Самсонов спросил, а глубоко ли в массе породы нашли эти поделки. Казанцев ответил, на глубине четырех-пяти метров. Да, проговорил Самсонов, на такую глубину надо постараться хорошо, чтобы упрятать. Но вопрос в чем, для чего, кому это нужно было?

Казанцев остановил Самсонова и сказал, пласты земли с большим трудом подавались инструменту, почва была сильно спрессована, или утрамбована. Да и что говорить, среди аборигенов до сих пор нет мастеров, способных справиться с такой работой. Так, примитивную мелочевку готовят, украшеньица простенькие. Но чтобы такие вещицы, вряд ли. Старатели случайно натолкнулись на культурный слой неизвестного нам народа и находки эти — артефакты — представляют научный интерес для исторической науки и археологии.

— Вот какими словами ты заговорил, Саша, — с удивлением и восторгом произнес Самсонов. — Артефакт, научный интерес, культурный слой, история и археология. Восхищен, честное слово!

Казанцев кашлянул и заметил, любовь к наукам в крови у любого человека, только нужно развивать ее, не оставлять в зародыше, тогда и результаты не заставят себя ждать. Не только для того, чтобы блеснуть умом в компании и поразить тонко воспитанную барышню интеллектом и глубиной мышления. А для чего еще, подначил Самсонов, любопытно даже. Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, закончил Казанцев.

— Что-то злится морозец-то, а, Гриня, — продолжая пританцовывать на крыльце, сказал Тимофей. Густое облако пара дыхания украсило инеем усы, брови и папахи.

— Терпи, Тимоха, — сказал Гриня, пристально вглядываясь в снежную круговерть. — Слышь, брат-казак, тебе ничего не показалось подозрительным вон там, под окнами штаба?

— Под какими?

— Вон под теми, где сугроб возле завалинки особо сильный намело. Подозрительно.

— Что подозрительно-то?

— Говорю же тебе, сугроб больно великоват. Остальные помельче.

Тимофей схватил за сук увесистое полено из поленницы и бросил, крякнув, в сугроб. Подняв облако снега, оно опустилось под окном.

— Видишь, ничего не случилось. Где-то снега больше, где-то меньше. — Назидательно произнес Тимофей. — А тебе все кажется. Крестись!

Гриня еще постоял, всматриваясь в снежные сумерки, пытаясь что-то рассмотреть в снежной мешанине под окнами избы, затем сплюнул и отвернулся.

Мгновение спустя от завалинки через улицу промелькнула серая тень и скрылась за ближайшим поворотом, растворившись в усиливающейся метели.

Пустоту возле завалинки быстро замело снегом. Завыла во дворе штаба собака, чем-то встревоженная, высунув нос из будки. Следом ей забрехали псы соседских домов. Их гулкие голоса соединились с воем метели и уже, было не разобрать, где лает пес, а где беснуется пурга.

— Вот такие дела, братья-казаки, — сказал атаман Казанцев. — Слушаю ваше мнение.

Казаки заговорили вразнобой, предлагая свои кандидатуры. Немного послушав, атаман предложил выслушать писаря Андрейчука. На лицах казаков отразилось недоумение — что? зачем? Атаман поднял вверх правую руку и голоса смолкли.

— Братья-казаки, — начал он, — Антон зачитает списки казаков пообозно. Их составил я. Можно подправить. После заслушивания. — Обратился к писарю. — Читай!

Басовитым голосом Антон зачитал фамилии казаков.

Всего обозов будет четыре. Каждый сопровождают шесть человек со старшим. Маршрут следования у каждого обоза свой. Старший обоза узнает маршрут в день отъезда. Цель одна — сопровождение добытого золота в Томск и Иркутск. И главное — обоз выезжает ночью.

— Отчего такая секретность? — спросил вахмистр Неделин.

— Да, — отозвался есаул Прокудин с места. — Всегда возили золото. Случались нападения на обозы, отбивались. Не без потерь конечно. Сейчас что изменилось?

— Случилось то, что Россия втянута в войну, желающих поживиться за счет казны всегда в избытке, в темные времена их количество вырастает в разы. — Спокойно ответил, не вставая, Казанцев. — Удовлетворил любопытство, Миша?

— Да, батька атаман, — глядя ему в глаза, ответил Прокудин. — Хотелось бы ясности.

Казанцев встал из-за стола, оправил мундир.

— Ясность, братья, одна: доставить груз до места назначения без потерь.

На следующий день метель утихла.

Улицы города перемели высокие сугробы. Дворники расчищали тропинки, разбрасывая снег по сторонам.

В морозном воздухе на чистом безоблачном небе, ярко сияя, висело зимнее ласковое солнце.

Запряженные в сани, летели тройки, звеня бубенцами. В морозном воздухе далеко разносилось их звонкое пение, и отрывисто звучал свист кнута.

В санях сидели пассажиры, укутавшись в теплые шубы; из высоких воротников виднелись раскрасневшиеся на морозе щеки и носы.

Возницы, сидя на козлах, подбадривали себя свистом и подгоняли упряжных ударами кнута. Отвороты кожухов, заломленные шапки и бородатые лица украшал иней от выдыхаемого горячего дыхания.

Устоялась настоящая северная зима.

Атаман Казанцев разминался во дворе — замахнувшись колуном, с одного удара раскалывал пополам крупные лиственные поленья, промерзшие на морозе до серебряного звона.

Колоть дрова было его любимым занятием, и тренировка мышц, и ежедневная поддержка тонуса. Рядом два казака пилили на козлах толстое бревно, пила хищно металлически пела, вгрызаясь в плоть древесины, щедро выплевывая на снег мелкую крошку опилок. От работы атаман и казаки упрели. От спин поднимался вверх легкий парок. Изредка они отвлекались, шли в избу, пили чай с медом, калачами и сушками.