Юрий Петухов - Приключения, Фантастика 1993 № 4

Надо было выждать, пока все трое подойдут поближе. Иван ещё раз огляделся — ничего подозрительного не увидел. Притих.

Меж тем здоровяки принялись бить несчастного кулачищами, пинать ногами. Они вели себя с ним так, будто это был не человек, а куль с овсом.

Сдавленные стоны говорили о том, что их жертва не могла даже крикнуть то ли от страха, то ли от бессилия.

Метров десять они гнали несчастного впереди себя пинками, сопровождая каждый удар раскатистым хриплым рыком. Потом они повалили его, выпрямились, их ноздри — огромные и влажные — судорожно задергались, затрепетали.

Иван понял, что медлить нельзя.

— Меча поганить не буду, — сказал он вслух, громко и жестко.

И встал в полный рост.

Краем глаза он увидал, как Алена потянулась к лучемёту.

— Я прикрою, — сказала она.

— Нет. Не надо.

Он не стал медлить. Тот миг, когда оба зверочеловека увидели внезапно выросшего посреди пустыни незнакомца… стал началом их конца.

В три прыжка Иван преодолел расстояние, отделявшее его от монстров. Не давая им времени на размышления, он сбил с ног стоявшего левее — сбил мощнейшим ударом в неприкрытое, сливающееся с подбородком горло. Почти одновременно второму прямо под глаз пришелся резкий удар пяткой — глаз вылетел наружу, будто желток из внезапно сдавленной скорлупы. Иван с самого начала решил не щадить нелюдей. Он их бил за всё: за женщин, пожираемых в подземельях, за себя, за Алену, за землян, погибших на подходах к трижды проклятому Пристанищу, за этого несчастного, что валялся бездыханным на песке.

Здоровяки-монстры оказались на редкость живучими. Они поднимались после каждого удара и тупо, обезумевшими носорогами, шли на Ивана. Они были в бурой крови, рваные раны обнажали серое, пульсирующее мясо, но казалось, они не чувствовали боли.

Нет, решил Иван, тут надо иначе. Надо ломать кости. Надо бить их смертным боем, без пощады! В очередной раз сбив с толстенных кряжистых ног одного из монстров, он не дал ему подняться, резко взмыл вверх на два метра и всей силой своего налитого тела, в падении, выставляя кованные каблуки, проломил грудную клетку — одновременно три жёлтых обломанных кости, прорвав слои мяса и жира, вышли наружу. Закрепляя победу, Иван вышиб монстру нижнюю челюсть, сокрушил переносицу и сильно ударил в открывшееся горло ребром ладони. Судорога пробежала по телу здоровяка. С ним было кончено.

Со вторым Иван не стал церемониться. Поймав на себя его прямой удар, он резко развернул огромную тушу и одним взмахом руки перебил монстру хребет — тот словно переломился напополам. И мешком рухнул под ноги победителю.

— Я так за тебя переживала, — отрывисто сказала невесть откуда возникшая рядом Алена. Она сжимала в руках лучемёт. И смотрела на Ивана безумными, счастливыми глазами. — А ты здорово их…

— Работа такая, — скромно ответил Иван, пытаясь усмирить дыхание. — Как там этот несчастный?

— Еле дышит.

— Ничего, откачаем.

Алена вдруг изменилась в лице.

— Гляди-ка!

— Что там? — Иван полуобернулся.

Ничего страшного не было. Просто истерзанная, залитая поганой бурой кровью туша монстра ползла к ним. Выкаченный глаз был налит злобой.

Когтистые лапы скребли глину, песок просеивался между жирными волосатыми.

пальцами.

— Мало? — поинтересовался Иван.

И одним движением сломал шейные позвонки — нога мелькнула молнией, чудовищная морда нелепо вывернулась, выкатывая остывающий глаз в чёрное беззвездное небо.

— И всё-таки нельзя так, — проговорила ни с того, ни с сего поникшая Алена. — Они ведь тоже живые, они всё чувствуют, всё понимают, они тоже создания Божьи…

Она не успела договорить — Иван резко пихнул её в бок, спасая от уродливой лапы, потянувшейся к её ноге. Монстры ну никак не хотели издыхать!

— Здесь свои законы, Алена! Дай-ка мне эту штуку! Он взял в руки лучемёт и двумя короткими вспышками превратил останки монстров в месиво.

— Вот так-то лучше будет.

Вспомнилось, как в заколдованном лесу — том самом, первом, в который он попал после неудачной высадки на планету, чащобная нечисть, перебитая, разодранная в клочья, уползала с поляны за деревья. Там нечему было ползти, двигаться — но жалкие останки, мертвечина ползла, извивалась. В каждом мире свои порядки!

Иван подошёл к бесчувственному человеку, лежавшему на песке. На страдальца было страшно смотреть — лицо и тело его представляли из себя одну сплошную рану: перебитый в нескольких местах нос, разорванные и исцарапанные щеки, лоб в запекшейся крови, изрезанная и исколотая кожа, вся в синяках и ссадинах. И он ещё дышал!

Иван вытащил шарик стимулятора. Сунул его в рот человеку. Но стиснутые зубы не дали шарику проникнуть внутрь. Кадык несколько раз судорожно дёрнулся, тело выгнулось… и опало.

— Он мёртв, — сказала Аленка.

— Да, они убили его!

Иван не знал, что делать дальше. В этой пустыне некуда было идти.

Программа! Чёртова программа, ну почему же ты не срабатываешь, когда в тебе есть необходимость?! А может, программа иссякла? Может её действие распространялось только до входа в само Пристанище? А кто сказал, что они уже проникли в него?! Пустыня очень похожа на мир сна, тот самый мир, где висел над землею, не касаясь её, огромный чудесный шар, тот мир, где Ивана чуть не погубил подлый колдун-психоэнергетик, назвавшийся Аввароном Зурр бан-Тургом. Может, они с Аленой не приблизились к цели, а наоборот, удалились, потеряли её?

Над Иваном с шумом и сипом пролетела большая птица с человеческой головой. Желтым огнём кольнули немигающие глаза.

— Иван! — позвала Алена. Он подошёл к ней.

— Смотри!

Красавица протягивала ему на ладони странную прозрачную вещицу с ноготок величиной. Это был крохотный обломочек чего-то явно искусственного.

Красный маленький шарик словно запекся в стекле.

— Теперь я точно знаю, — проговорила Алена взволнованно, — это кусочек покрытия геноторроида, понял?

— Не совсем, — ответил Иван, хотя правильнее было сказать: «Совсем не понял! И навряд ли пойму!»

— Геноторроиды стояли в залах. В каждом по два или три. Они использовались только на полигоне. Теперь понимаешь? Их нельзя было использовать вне полигона, запрещалось категорически!

— Ну и что?

— Это Полигон, Иван!

Местность была пустынной, плоской, на ней и впрямь можно было гонять всякую технику, проводить испытания. И потому Иван, ещё раз осмотрев окрестности, согласился.

— Таких полигонов и на Земле и во Вселенной тьма-тьмущая, — сказал он с улыбкой.