Мадлен Л'Энгль - Бедный Маленький Суббота

- Я могу держать язык за зубами.

Она посмотрела на меня, и ее взгляд был жгучим, как то зелье, которое она мне дала.

- Да, кажется, ты можешь, - сказала она. - Приходи завтра, если хочешь. Таммуз покажет тебе дорогу.

Леопард поднялся и подошел к двери. Я колебался, боясь быть разорванным на кусочки. Осторожно, но настойчиво он подергал меня за штанину.

- До свиданья, мальчик, - сказала ведьма. - У тебя больше никогда не будет лихорадки.

- До свидания, - ответил я. Не сказав ей "спасибо" и не попрощавшись с Александрой, я последовал за леопардом.

Она разрешила мне приходить каждый день. Думаю, ей было очень одиноко. В конце концов, здесь я был единственным существом, жившим отдельной от нее жизнью. А если подумать, то своя жизнь у меня появилась только благодаря ей. Я был таким же произведением ведьмы, как леопард Таммуз или два кота, Аштарот и Орус (лишь через много лет после нашей последней встречи узнал я, что так звали падших ангелов).

К тому же, она избавила меня от малярии. Мои родители и знакомые думали, что я перерос болезнь. Я злился от того, что они так легко говорили об этом, и мне хотелось рассказать им о ведьме, но я знал, что, как только первое слово слетит с моих губ, я буду навеки проклят. Мама собиралась написать благодарственное письмо в фирму 666, надеясь получить от них хоть пару долларов.

Мы с Александрой очень сдружились. Она была странным созданием, витавшим где-то далеко. Ей нравилось, когда я смотрел на нее, танцующую в бальной зале или играющую на воображаемой арфе, хотя иногда мне казалось, что я и впрямь слышу музыку. Однажды она повела меня в гостиную и сняла покрывало с портрета, висевшего между двух заколоченных окон. Она отошла в сторону и подняла свечу над головой, чтобы лучше осветить картину. Это был портрет той Александры или Александры этой, но лет через пять.

- Это моя мама, - сказала она. - Александра Лондермейн.

Насколько мне было известно из рассказов, ходивших по городу, Александра Лондермейн родила только одного ребенка, да и то мертвого, - перед тем, как повеситься на люстре в бальной зале. Как бы то ни было, любая из ее дочерей годилась бы Александре в мамы или бабушки. Но я ничего не сказал, потому что, когда Александра сердилась, она становилась дикой, как кошка, и прыгала на меня, царапая и кусая. Я долго смотрел на портрет и молчал.

- Видишь, у нее такое же кольцо, как у меня, - сказала Александра, вытягивая руку, на безымянном пальце которой сверкало удивительной красоты кольцо с алмазом и сапфирами. Такого чуда я и представить себе не мог; в городе таких колец не было даже у самых богатых. Я подумал, что Александра привела меня сюда и открыла портрет только для того, чтобы похвастаться кольцом, которое раньше никогда не надевала.

- Где ты взяла его?

- О, она дала мне его в последнюю ночь.

- Александра, - неожиданно спросила я, - сколько времени ты здесь живешь?

- О, совсем немного.

- Да, но сколько?

- Я не помню, сколько.

- Но ты должна помнить.

- Я не помню. Я просто пришла - как Бедный Субби.

- Кто такой Бедный Субби? - спросил я, впервые задумавшись о том, кто это встречал Александру тихим фырканьем в тот день, когда она нашла меня в парке.

- Слушай, мы ведь никогда не показывали тебе Субби! воскликнула она. - Я думаю, что можно, но лучше сначала спросить Ее.

Мы подошли к комнате ведьмы и постучались. Своими мощными зубами Таммуз открыл дверь, и ведьма, занятая каким-то экспериментом, оторвала взгляд от пробирок и реторт. Олененок спал, как всегда, у ее ног.

- Ну? - сказала она.

- Можно я покажу ему Бедного Маленького Субботу? - спросила Александра.

- Можно. Но не дразнить! - ответила она, повернулась к нам спиной, склонившись над своими пробирками, а Таммуз носом вытолкал нас из комнаты.

Мы спустились в подвал. Александра зажгла лампу и повела меня в самый дальний угол, где находилось стойло. Его занимал двугорбый верблюд. Я не смог удержаться от смеха, когда увидел, какой простодушной улыбкой встретил он Александру, демонстрируя все свои огромные зубы лопатой и радостно пыхтя.

- Она запретила его дразнить, - сурово заметила Александра и потерлась щекой о нелепую пятнистую шкуру, которая линяла, обнажая кусочки кожи на его длинном носу.

- А что... - начал я.

- Она иногда ездит на нем.

Александра протянула руку, и он уткнулся в нее, почесывая свои замшевые губы о сапфиры и алмазы ее кольца.

- Обычно Она с ним разговаривает. Она говорит, что он очень мудрый. Он иногда приходит к Ней в комнату, и они долго болтают. Я ни слова не понимаю. Она говорит, что это хинди и арабский. Иногда я что-нибудь запоминаю, вроде этого: идеро, соркабатха и анна бибед беч. Она говорит, что я смогу этому научиться, когда выучу французский и греческий.

Бедный Маленький Суббота закатывал глаза от удовольствия, когда она чесала ему за ухом.

- А почему его зовут Бедный Маленький Суббота? - спросил я.

В голосе Александры прозвучала честолюбивая нотка:

- Это я его так назвала. Она мне разрешила.

- Но почему ты назвала его именно так?

- Потому что он пришел зимой прошлого года, в субботу, а это был самый короткий день в году; с утра до вечера шел дождь, и поэтому рассвело позже, а стемнело раньше, чем в хорошую погоду. Этот день получился меньше, чем ему полагалось, и мне было так жаль его, что я подумала, ему станет лучше, если я кого-нибудь назову его именем. Она сказала, что это замечательное имя! - неожиданно обернулась она ко мне.

- Да, конечно! Это чудное имя! - поспешил я согласиться, мысленно улыбнувшись тому, что Александра сочувствовала обыкновенному дню намного больше, чем человеку. - А как Она нашла его? - спросил я.

- Он просто пришел.

- Что значит - пришел?

- Он был нужен Ей, и поэтому пришел. Из пустыни.

- Он шел!?

- Да. А иногда плыл. Она встретила его на берегу и привезла сюда на метле. Ты бы его видел! Он был такой мокрый и такой смешной! Она напоила его горячим кофе со всякими штучками.

- Какими штучками?

- Ну, просто штучками.

За нашими спинами раздался голос ведьмы:

- Ну, дети.

Впервые я видел ее вне комнаты. Таммуз сопровождал ее с правой стороны, а олененок - с левой. Коты, Аштарот и Орус, остались, по-видимому, наверху.

- Хочешь покататься на Субботе? - спросила она меня.

Я молча кивнул. Она приложила руку к стене, и часть ее опустилась в землю - так, чтобы Бедный Маленький Суббота мог выйти.

- Она очень милая, правда? - спросила меня ведьма, с любовью глядя на неказистое создание с шишками-коленями и блюдцами-копытами. - Ее бабушка как-то оказала мне большую услугу в Египте. К тому же, я люблю верблюжье молоко.

- Но Александра сказала, что это он! - воскликнул я.