Вад Капустин - Посланник Внеземелья

Какой увлекательной игрой это было сначала — угадать, что квант хотел сказать! Потом Квантика засыпали вопросами, пытаясь выяснить, кто же из ребят оказался прав. Угадать удавалось редко, чаще появлялись лишь новые загадки. Седов первым начал отвечать другу мысленными картинками, пытаясь договориться, выработать систему общих символов, наладить настоящее общение. За ним последовали робкие попытки остальных. И контакт получился! Ребята понемногу заговорили, на, казалось бы, совершенно невозможном языке. Энергон по-прежнему общался лишь мыслесвязью и всегда излучал удовольствие, улавливая яркие Валеркины мыслеобразы. Остальным мыслеречь давалась намного труднее.

Седов оказался самым способным к языкам, вернее, к формам связи, и на первых порах нередко служил друзьям переводчиком. И никогда не отказывался переводить, что очень помогало землянину завоевать уважение в группе. Валерка, как никто другой, сознавал важность взаимопонимания: если бы хоть какой-нибудь язык мог вернуть ему любовь матери, он бы его обязательно выучил!

Квантик страшно обрадовался полученному от Лерки прозвищу, понял и одобрил его смысл.

— Не совсем, конечно, правильно, — передал он, — Но очень-очень близко.

Общение с Валеркой вызывало у Квантика огромный интерес, позволяя немного лучше узнать совершенно чуждую, устойчивую форму бытия.

— Этот Квантик, он все-таки странный! — сказала как-то Седову веганка, задумчиво разглядывая себя в зеркальной стене Дома — Убежища.

— Только сейчас заметила? — спросил ошеломленный внезапным откровением Лерка. — А до этого ты думала, что он такой, как мы все?

— Ну да. Представляешь, он сегодня сказал, что я очень красивая! — Гадюка довольно качнула сплетенным в петлю туловищем. — Будь он чуть больше похож на нас, я бы, пожалуй, согласилась выбрать его третьим мужем!

— Его? Почему не меня? — Валерка не удержался от подначки.

— Тебя? Никогда. Ты самоуверенный и наглый. А он… — веганка поколебалась и тихо добавила. — Он очень милый.

«Не поймешь этих девчонок! Влюбилась»! — землянин не нашел слов для обычного ехидного ответа. Сказать, что признание удивило, было бы очень большим преуменьшением. Что милого можно найти в сгустке энергии-материи?

Но Квантик нравился и Лерке. И Гадюка была права. И экспериментаторы оказались правы. Совместное воспитание — тех, кто выстоял, приспособился и выжил, — выработало в ребятах совершенно особое восприятие Чужих. Хотя их дружная пятерка оказалась на Детском мирке скорее исключением. Успешных групп было не так уж много.

Эксперимент прекратился, когда Лерке исполнилось семнадцать. В галактике появилась Пандора. Слабые ростки взаимопонимания, — то немногое, что удалось сделать Галактическому Центру для межрасового сотрудничества, — погибли мгновенно, сменившись настороженной враждебностью. Все надежды теперь возлагались на Паломничество. Детство закончилось. Валерий Седов вернулся на Землю.

По настойчивому приглашению галактической СБ, Валерка сразу отправился в столицу. Дождливая и серая, июльская Москва разочаровала мальчишку. Запрет на управление климатом, по требованию экологов, соблюдался строго, но не добавлял привлекательности мегаполису. Никакого сравнения с великолепной Альгамброй, важнейшим космопортом Содружества, Теджем — центром империи Денеба или Реалтой — столицей Веги, которые так часто демострировались в учебных фильмах. Однако Лерка знал, что после разрушения Нью-Йорка террористами, Великого землетрясения в Китае и образования четырех основных национально-политических аггломератов, Москва продолжала оставаться главным городом Солнечной системы, несмотря на все попытки президента Руиса, уроженца Марса, перенести столицу в Марсоград. После установления в мегаполисе планетарных порталов и создания огромных лесопарковых экологических зон, разговоры о переносе столицы прекратились. Инопланетяне и земляне предпочитали Марсу благоустроенную Москву. Седов, ни секунды не колеблясь, выбрал бы Вегу, Реалту.

На Земле воспитанник Детского Мирка сначала попал в руки психологов. К удивлению Валерки, больше всего ученых мужей заинтересовало самое обычное и простое — мыслеречь. Убедившись в полной психической нормальности подопытного — так с вызовом называл себя в разговорах с «мучителями» сам Седов — и выведав всё, что им позволили военные, ученые уступили место своим шефам и кормильцам. Для военных Лерка оказался бесценным кладезем информации, хотя смысла половины вопросов просто не понимал, да и цели остальных остались для него почти непостижимыми. Что больше всего заинтересовало службистов, Седов так и не узнал. Намеки «поработать на благо Родины» он просто проигнорировал.

Из «реабилитации» Седова отпустили неохотно, после настойчивых просьб и жалоб — на учебу. В деньгах Валерка не нуждался — всем участникам эксперимента начислялось немаленькое государственное пособие. В семнадцать лет Седов стал полноправным хозяином своих денег и своей судьбы.

В обычной школе Лерке давно нечего было делать — аттестат Седову оформили по документам с Детского Мирка. Возвращаться в Селесту, так сейчас опять назывался Луноград, к матери, холодной и безразличной, не хотелось. За пять лет Евгения Борисовна не вспомнила о сыне ни разу.

— Куда мне идти? — Седов прямо попросил совета у допрашивавшего его моложавого полковника.

— Думать не о чем. Такого парня, как ты, повсюду возьмут. Но раз уж спросил, подскажу — иди в новую Академию, на отделение галактической дипломатии. Тебе прямая дорога во Внеземелье. Рекомендации мы дадим, не откажут.

В Академии на Воробьевых горах наивного юного абитуриента сначала встретили откровенными насмешками. На каждое место дипломатического факультета претендовало несколько сотен желающих, за которыми стояли связи, большие деньги, непростые жизненные истории, знания, профессиональный опыт. И все же, ознакомившись с засекреченным личным делом и настойчивыми рекомендациями военных, Седова допустили к вступительным.

Четыре экзамена — и двадцать баллов проходной. Лерку спасла хитрая лазейка в экзаменационном регламенте. Кроме универсальной истории, литературы, космолингвы и обязательного языка одной космической расы — по выбору — разрешалось сдавать еще два любых галактических языка, за каждый из которых можно было получить максимум в 5 баллов.

Двадцать баллов за языки позволили Седову поступить при трояках, полученных по истории и литературе, с запасом в шесть баллов.

Работу внештатного переводчика в галактическом Дипкорпусе Валерке предложили сразу. Он согласился, не раздумывая. Привлекала не только интересная работа и возможность получения опыта, но и знакомство с дипломатическим сообществом Внеземелья. Приличные заработки позволили снять квартиру недалеко от общегородского портала и обеспечили непривычный комфорт, доступный не многим студентам из состоятельных семей.