Александр Лидин - Избранник

— Следующий! — громко объявила Ори.

Настала очередь Ларо, и он без страха вышел вперед. Даже если ему и суждено умереть, он был готов принять смерть по приказу Наместницы. Опустившись на колени перед пауками, мальчик вытянул руки вперед точно так же, как и его предшественники.

В первое мгновение Ларо ничего не ощутил, а потом его охватило чувство, по сравнению с которым предшествующая радость была лишь слабым ветерком перед большой бурей. Любовь переполняла душу мальчика, и он с радостью открыл свой разум старой паучихе. Он чувствовал, как она перебирает его воспоминания, изучает его мысли, но был рад этому. А потом перед ним возникло видение. Огромный котлован, на дне которого покрытые белой пылью мужчины вырубают огромные белые каменные плиты. Значит, ему суждено стать каменотесом, покинуть деревню и жить вдали от родных, в горах. Но будущее ничуть не опечалило мальчика. Ларо знал, что быть каменотесом тяжело, но почетно… Не раз он наблюдал, как гужевые оттаскивали каменные плиты к реке, по которой их сплавляли в Столицу. Что дальше происходило с ними, Ларо не знал. Главное, плиты были нужны Повелительнице! Подумать только, он станет служить самой Повелительнице! Быть может, она когда-нибудь оплетет своей паутиной вырубленный им камень…

Но вот Наместница отпустила Ларо, и он, повинуясь неслышному приказу, встал и медленно, едва совладав со своим счастьем, вернулся на место. А к паучихе подошел последний из трех мальчиков, удостоенных Аудиенции в этот день.

Когда обряд закончился, Старшая Служительница вновь вышла вперед и заговорила:

— Сегодня вы узнали, что вас ожидает во взрослой жизни. И пусть каждый поступит согласно установленному обычаю. Когда старухи разожгут костры и будут принесены жертвы, вы, выйдя в круг, объявите всем о своей судьбе, чтобы ваши матери смогли гордиться своим потомством.

После этих слов тело матери Ларо обмякло, и она, громко вздохнув, навзничь повалилась на плиты. Но никто из присутствующих не обратил на это внимания. Обрыв ментального контакта с Хозяевами всегда повергал людей в шок. Теперь и женщины, и дети внимательно следили за пауками. Развернувшись, смертоносцы пошли в том направлении, куда Прислужницы унесли несчастного Арима. С людьми остался лишь Креб, прежде державшийся в стороне.

Люди еще долго стояли, глядя вслед Хозяевам, не в силах покинуть место Аудиенции. Ори первой пришла в себя и, потирая ушибы, полученные при падении, поднялась на ноги.

«Можете идти, — телепатически обратился к людям Креб. — Наместница довольна вами, точно так же как и Повелительница. Они благодарят вас за то, что вы воспитали славное потомство, которое без сомнения займет достойное место в нашем обществе». На обратном пути Ларо то и дело мысленно возвращался к Аудиенции — самому величайшему событию своей жизни… Как появилась Наместница, как одна за другой выходили девочки… Как упал сраженный паучьим ядом безумец Арим… Еще Ларо очень хотелось броситься к матери и рассказать о решении Наместницы, о том, что скоро им придется расстаться. Но мальчик знал, что так делать не принято, и, хотя он не нарушил бы Закон, такой поступок сильно огорчил бы мать, а этого Ларо хотел меньше всего.

Нет, он объявит о своем назначении во всеуслышание у ритуальных костров. А потом вместе со взрослыми примет участие в торжестве. Ларо отлично помнил прошлый праздник. Тогда при свете костров жители деревни пировали. По кругу шли бурдюки с перекисшим соком топинамбура и огромные глиняные блюда с тушеными овощами. Потом мужчины стали разделывать быка и, справившись с этой трудной задачей, поднесли лучшие куски мяса Старшим Служительницам. Провинившегося гужевого вывели на помост перед костром. Один из Хозяев через младшую Служительницу зачитал обвинения, а потом… Потом всех детей мужчины-няньки разогнали по домам, но Ларо, как и остальные его сверстники, знал, что гужевой понес заслуженное наказание.

Вспоминая о празднике и трепеща от радости и гордости за уготованную ему судьбу, Ларо неожиданно налетел на свою мать. С удивлением мальчик посмотрел на Ори, которая замерла, к чему-то прислушиваясь. Остальные женщины и дети сгрудились за спиной Ларо, с удивлением наблюдая за его матерью. Старый Креб подошел ближе, и Ларо услышал голос, зазвучавший внутри его черепа:

«Служительница, почему ты остановилась?» Ларо вздрогнул. Теперь он «слышал» все ментальные послания паука-смертоносца.

— Мама, что с тобой? — в свою очередь обратился он к матери.

Мгновение Ори молчала, а потом повернулась к людям. Вид у нее был какой-то странный.

— Разве вы ничего не слышите? — ответила она вопросом на вопрос.

И правда, откуда-то издалека доносился едва различимый гул.

«Что ты слышишь?» — спросил паук. Он, как и остальные Хозяева, был глуховат.

— Что-то гудит, там… в деревне.

Теперь и Ларо ясно различал гул. Раньше, занятый мыслями об Аудиенции и предстоящем празднике, он не замечал этого звука. Мальчик с недоумением посмотрел на мать. Старшая Служительница должна была знать все, что происходит в окрестностях деревни, но в этот раз она почему-то выглядела растерянной.

«Не могу связаться с теми, кто остался в деревне», — неожиданно объявил Креб, и развернувшись, поспешил назад, ко «дворцу» Наместницы.

— Что происходит? — спросил кто-то, но этот вопрос так и остался без ответа.

Люди замерли на полпути между «дворцом» и деревней, недоуменно переглядываясь. Наконец одна из женщин, решив, что теперь, после того как Распорядитель вернулся во «дворец», старшей стала Ори, низко поклонившись, обратилась к матери Ларо — Старшая Служительница, что нам теперь делать?

— Что бы там ни случилось, мы должны следовать установленному порядку. Пойдем в деревню. И, крепко сжав ритуальное копье, мать Ларо направилась к видневшимся вдали домам. Ее неуверенность передалась всем остальным, и, не понимая, что происходит, удостоившиеся Аудиенции поспешили за ней следом.

Ментальный удар настиг их, когда они подходили к деревне.

Только что Ларо вместе с остальными быстро шел по дороге, а потом ужасная боль обрушилась на него, сжав голову, словно челюсти гигантского скорпиона. Мальчику показалось, что в его грудь ударило огромное бревно. Ларо отшвырнуло на обочину, и он упал в пыль, ломая хрупкие иссушенные солнцем колючие кусты. Будто тонкая металлическая спица пронзила голову — такой сильной была эта боль. Голова горела, а глаза едва не лопались от напряжения. Ларо стал корчиться, биться о землю.

Такие же ощущения испытывали и его спутники.

В какой-то момент Ларо показалось, что он умирает, свет померк, и беспамятство милостиво сомкнуло над ним свои крылья. Судорожно изогнувшись, мальчик застыл, распластавшись на земле.