Татьяна Мейко - Ты веришь в легенды о людях

- Не знаю, - отвечал выдумывающий робот. - Все, что имеем, мы взяли от людей... В них же есть что-то недоступное нам. Не знаю... Я верю, и ничего не могу с этим сделать. И не хочу. С этой верой и жить интереснее! Я верю, что люди жили, делали открытия, писали стихи... Любили! Значит, они жили плодотворнее нас. Они были совершенно особенными, непохожими на весь остальной мир.

- Ты выдумщик, нет-нет, это не так уж плохо. Ты сам мог бы писать книги; попробуй, и подпишись именем человека. Может, и твою фантазию кто-нибудь примет за чистую воду.

- Значит, ты не хочешь даже предположить, что...

- Не хочу, не допускаю, и тебе не позволю! Если они были такими - твои люди, - что же привело их в один строй, что заставляет бессмысленно шагать вперед, заботясь только о пище и одежде. Да какая там забота: прожевать да проглотить! Ведь все необходимое готовим для них мы - роботы, не давая вымереть последним колоннам. Потому что мы - роботы - ответственны за каждый вид жизни на земле, даже за самый бесполезный.

И столько неприязни было в его взгляде, обращенном вослед людской колонне, которой он раньше упорно не хотел замечать, что выдумывающий робот сник.

- Может, это лишь первая ступень их развития? - только и спросил он.

- Нет, похоже, последняя.

- Неужели все кончится? Ведь люди создали роботов...

- А почему не наоборот? - невесело рассмеялся думающий робот. - Почему бы тогда не роботы создали людей?

- Давай просто предположим, - почти умоляюще посмотрел на него выдумывающий. - Ведь если даже на секунду предположить это, тогда мы обязаны им помочь. Обязаны! Ты вглядывался в лица их детей?

- Еще чего!

- Ты видел, какие у них глаза? Они будто помнят что-то неизвестное нам, чего их язык выразить не в силах. Они живые, настоящие!..

- Может быть, разумные?

- Да, да, да! Прислушайся к их разговорам - откуда они? Почему у взрослых пропадает дар речи? Знаю, знаю, что ты скажешь: пропадает желание подражать роботам! А их игры? Как похожи они на то, что пишут в книгах. Почему у них пропадает желание играть именно тогда, когда детей берут в общий строй?

Думающий робот пожал плечами. Беседа начала терять для него интерес.

- Тебе свойственно искать проблемы там, где все просто. Ты начитался красивых книг.

- Подожди, послушай, что я подумал! Они же люди! Они не могут, как мы, жить по заданной программе. Отсутствие мысли убивает разум. Нельзя, чтобы все было четко и ясно, чтобы с раннего детства все решали за них, разжевывали, обязывая принимать на веру чужие мысли и идеи. Невозможно идти всегда одним путем, не задумываясь, куда идешь. Если зрячему закрыть глаза и дать поводыря, он разучится видеть. Если мыслящего заставить верить всему, он разучится думать. Пусть бы они ошибались, спотыкались, останавливались, уходили в сторону и сами искали себе дорогу. Но оставались бы людьми. Господи, неужели все так просто? Нужен кто-то, кто споткнется и разрушит идеальный порядок. Пусть найдется такой чудак. Я читал - их называли чудаками. Пусть другие удивятся, рассердятся, пусть не поймут. Такие люди всегда были: незаметные, никому не известные. И выходит, незаменимые. Кто-то просто должен выйти из строя. Первым!

- М-да... - размышлял думающий робот. - Любопытно... Знаешь, по-моему, ты завыдумывался. Тебе не мешает основательно подтянуть гайки. Я поговорю о тебе в комитете нравственного ремонта...

Уже давно исчезли из виду те, кто возглавлял колонну, а люди все шли. Шествие это было так же привычно и никем не замечаемо, как люди в свое время не замечали закованную в бетон реку, мелеющую среди шумного города.

- Когда я буду взрослым, - сказал мальчик, - я не стану ходить в строю.

- Станешь, - не поверила девочка, - так не бывает, куда же ты тогда денешься?

И она крепче прижала к себе куклу-дочку.

А мальчик еще долго смотрел вслед бесконечной колонне.