В. Ананьин - Однажды ночью

— Забыли. И я не проверил.

— Плохо. Надо спешить.

— Есть какие-нибудь новости?

— Похоже, что ребята двинулись в пески кого-то искать. Темное дело. Найдем — узнаем.

— Говоришь, с Западной нет связи?

— Нет.

— Ну, счастливо.

— Счастливо.

Мрак летел по сторонам, отпугиваемый светом прожекторов вездехода. Может быть, они где-нибудь в песках сейчас справа или слева, а он проносится мимо. Но спокойствие. Спокойствие. К утру их надо найти. Найти… если не отыщутся сами. Порча связи еще ни о чем не говорит. Может, они уже держат путь на Станцию, уверившись в нелепости своих фантазий. Фантазий или… Нет, чепуха. Просто нервы, расстроенные неудачей с этим «открытием». Привалов опять вспомнил погибшего инженера, и предположения одно чудовищней другого полезли ему в голову. Усилием воли он отогнал их. На заре человечества люди придумали миф о существах, заманивающих путешественников на гибель пением… Ну ладно, что он, в самом деле… Тот инженер погиб из-за своей неопытности. И вообще нечего с ума сходить. Они же не новички. Да и поселок теперь не тот, что раньше. Они сейчас не могли заблудиться.

Полоса битудина мчалась навстречу. По пескам так не пойдешь. Привалов взглянул на светящийся экранчик, где на разграфленном поле со светлыми цифрами по темной дорожке, означающей Тракт, полз светлячок — указатель его вездехода. Вот он, восемьдесят шестой километр. Где-то здесь…

Место, где они чинили машину, он нашел сразу. Большое темное пятно, оказавшееся лужей охлаждающей жидкости, бросилось в глаза раньше, чем он увидел вешку с красным огоньком — знаком аварии (эти складные вешки делались по принципу старинных игрушек — в полусферическую опору заливался свинец). Видимо, что-то заставило их забыть о вешке, когда поломка была исправлена.

Около лужи он нашел пробку от охладительного бака с сорванной резьбой и выброшенное треснувшее колено змеевика. Ясно. Авария в системе охлаждения. Для ее устранения нужно выйти наружу. Исправляя неполадку, они, вероятно, и услышали эти звуки. Анри прав — они отправились на поиски, но куда? Вездеход почти не оставляет следов на битудине. Они свернули в пески, конечно, но где? Он сошел с Тракта и двинулся по обочине, пытаясь найти следы вездехода на песке. Он прошел сотню метров на запад и ничего не нашел. Тогда он вернулся и начал исследовать обочины в противоположном направлении. И почти сразу же наткнулся на рыхлую колею — след вездехода. Он шел вкось от Тракта в глубь песков.

Он бегом вернулся к своему вездеходу. Сворачивая на след, подумал, что теперь близок к цели.

Вездеход теперь двигался медленнее. Привалов внимательно вглядывался в нечеткий след. Сначала они двигались прямо, очевидно, ориентируясь на «голос», затем, примерно через километр, начали петлять. Видимо, звуки прекратились. Привалов подумал, что такой ночью в пустыне слышно далеко. Вот они опять выровнялись и направились куда-то в сторону — почти параллельно Тракту.

Неожиданно изменилась почва под гусеницами: вместо сыпучих барханов под вездеходом была теперь черная, плотная, в трещинах земля, на которой следы почти исчезли. «Зеркало, будь оно проклято», — выругался Привалов, Зеркалами называли плотные участки слежавшегося песка, сдавленного давным-давно какой-то неведомой силой. Это была одна из загадок планеты. «Зеркала» и натолкнули наиболее увлекающиеся умы на предположения об исчезнувших мыслящих обитателях планеты.

Еле заметные следы, оставленные на грунте, заставили Привалова еще уменьшить скорость. И все-таки он проглядел место, где они свернули. Не видя больше следов, он повернул обратно. Наконец он нашел место поворота. Но здесь следы были странные, как будто вездеход несколько раз крутанулся на одной гусенице. Он остановил машину и вылез. Да, так и есть. Они здесь останавливались. Высматривали кого, что ли? Это «зеркало», будь оно неладно! Он опустился на четвереньки и стал внимательно изучать трещиноватую землю. Наконец он нашел то, что искал: еле заметную вмятину от башмака. Так. Значит, они выходили. Но зачем? Сколько он ни искал, больше ничего не мог разглядеть на плоской поверхности «зеркала». Потом, вероятно, они снова сели в вездеход и направились… куда?

Неужели обратно? Выходит так. Впереди и в стороне следов нет. Ну, что ж. Значит, сейчас они уже дома. Странно только, что он их не встретил, но, видно, они выехали на Тракт уже позади его. Ладно. Ну, и даст он им нагоняй на Станции.

Он сел в вездеход и направился домой. Он больше не сомневался, что они двинулись к Станции — следы шли к Тракту. Они срезали путь. Так. Известить, что ли, Анри? Нет, по приезде. Он взглянул на часы. За это время он ни разу на них не смотрел и удивился: оказывается, прошло уже три часа с тех пор, как он начал поиски. Интересно, где их сейчас ищут Анри и остальные? Он выехал раньше их примерно на полчаса. Потом от места, где они чинили поломку, до Южной 300 километров — почти в три с половиной раза дальше, чем от Восточной. Ну, ладно, теперь домой. А кислороду-то им только на два часа. Через три часа рассвет.

…Что-то в мелькавших впереди следах тревожило его. Наконец он понял: они спешили, страшно спешили, судя по расстоянию между зубцами по краю следа. Пожалуй, шли на предельной. Странно. С чего бы им так спешить? Кислороду им хватит добраться до Станции. Сейчас они уже близко, если… Почему они спешили? Спасались от кого, что ли? Эта мысль напомнила ему, что еще ничего неизвестно. По пескам с такой скоростью… а вдруг скала на дороге. Хотели пораньше домой попасть, боялись нагоняя? Нельзя по пескам с такой скоростью, они же это знают.

Вездеход вполз на небольшой холмик. Дальше путь пошел под уклон. Внезапно впереди сверкнула яркая полоска, и прежде чем он успел сообразить, что это отразился от края огромной ямы свет, рука его инстинктивно нажала, красную кнопку. Вездеход замер метрах в пятнадцати от края. Привалов откинулся на сиденье. Едва не попал в историю. Это был один из шурфов, вернее карьер, где добывали никелевый песок для Тракта. Придется объезжать, мелькнула мысль, И тут же в мозг, в виски ударило жарко:

— А их вездеход?!

Он до слез всматривался в яркую дорожку, бросаемую прожектором, и не верил, не мог поверить тому, что видит. Следы кончались на краю обрыва. И там, где они кончались, край был измят, изрыт, осыпан, а дальше начиналась темнота.

Сначала он подумал, что товарищи наверняка погибли, и горечь, боль непоправимого несчастья оглушила его.

Но потом первое потрясение прошло. Привалов мысленно представил себе прочный надежный корпус вездехода, и у него появилась надежда. Может быть, они живы, пусть разбиты, искалечены, но живы. А он сидит здесь вместо того, чтобы спасать товарищей. Он вскочил.