Галина Мария - Волчья звезда

- Хорошо, - согласился Рихман. - Хорошо. Я попробую.

- Я сделал упор, скажем так, на культуроцент-ричность, - сказал Рихман. На вечные ценности.

- Ясно, - ответил Ковальчик.

Здесь, в стенах Института Мозга, среди приборов и деловитых людей в бледно-зеленых халатах, он казался на своем месте. Он везде казался на своем месте.

- Я все же рассчитываю на долгосрочную программу. На колонизацию. Мы снабдим их очень хорошим архивом - литература, живопись, музыка, исторические справочники. Все это займет не так уж много места.

- Верно. Тем более, что им, возможно, придется обучать подрастающее поколение.

Ковальчик посмотрел на человека, сидящего в глубоком кресле. Лицо у него было скрыто под глубоким шлемом. Он сидел неподвижно, положив на колени раскрытые ладони.

- Как они это восприняли?

- По-моему, хорошо, - ответил Рихман. - Если судить по тестам, во всяком случае. Толерантность возросла на порядок.

- Но они смогут делать свое дело?

- О, да. Это не повлияет на уровень интеллекта.

- А если они встретят агрессивные формы жизни? Что тогда? Они смогут противостоять им?

- Они скорей ксенофилы, чем ксенофобы, - сказал Рихман. - Но все же… Полагаю, да. Не думаю, что их миролюбие будет простираться столь далеко.

- Мы все-таки постарались максимально обеспечить их безопасность, заметил Ковальчик, - агрегаты защитного поля… Дорогая штука и на земле почти бесполезная, но там пригодится. Потом, синтезаторы…

- Аппараты молекулярного синтеза?

- Да. Умеют почти все, кроме превращения одних элементов в другие. Так что по крайней мере на первое время биологические потребности мы им обеспечим.

- А за остальное отвечаю я…

- Да. За остальное отвечаете вы.

Человек в кресле пошевелился. Рихман взглянул на бегущие по экрану энцефалографа волны и вновь повернулся к Ковальчику.

- Все идет по плану, -сказал он.

- Вот вы говорите, - полюбопытствовал Ковальчик, - что загрузили архивы всякой там классикой…

- Да. И не только классикой. Возможно, им понадобится детская литература. Учебники. Справочники.

- Но ведь если вдуматься, вся классика даже детская сплошная апология убийства.

- Да, - согласился Рихман. - Но тут возникает некий парадокс. Они цитируют “Илиаду” и им в голову не приходит, что при этом они наслаждаются чужой жестокостью. Мозг сам справляется с противоречием. Видимо, просто отметая ненужные сомнения. Слишком абстрактно, чтобы принимать все за чистую монету. Должно быть, со временем они будут полагать, что вся земная история - просто красивая выдумка. Или преувеличение.

Он наклонился над креслом и отключил прибор. Потом ослабил зажимы, и человек в кресле вновь пошевелился, осторожно выскальзывая из-под шлема.

- Добрый день, командор, - сказал он, увидев Ковальчика.

- Добрый день, Теренс. Как самочувствие?

Тот чуть поморщился.

- В голове гудит…

- Ничего. Это побочный эффект.

- Вы уверены, что при этом что-то происходит? - спросил Теренс. - Я ничего не замечаю.

Ковальчик вопросительно взглянул на Рихмана. Тот пожал плечами.

- Не жалеете, что вызвались добровольцем, Теренс? - спросил он, обернувшись к испытуемому.

- Что вы, доктор, - сказал Теренс, - это большая честь. Я только сомневаюсь - достоин ли я быть представителем человечества? Я понимаю, я должен стараться. Последнее время я много читал, думал. На нас лежит огромная ответственность.

- Мы выбрали лучших, - сказал Ковальчик.

- Я постараюсь оправдать ваше доверие, командор. Мы все постараемся. Вчера я перечитывал Тейяра де Шардена и мне пришло в голову…

- Потом, Теренс, - мягко сказал Ковальчик, - я выслушаю вас позднее.

- Простите, Командор.

Ковальчик пошел прочь, сопровождаемый Рих-маном, который еле поспевал за ним. Уже за дверью он обернулся и тихо сказал:

- Я рад, что не лечу с ними. Это не для меня.

Часть первая.

Когда бы был я, яркая звезда, тверд, словно ты, не нависала бы в сиянье одиноком ночь в вышине.

Дж. Ките

Звездные Люди прибыли в начале весны… Была глухая ночь, обычная в это время года, но все вокруг осветилось, точно днем, но без теней, так, что было видно каждую сухую травинку, а вдоль горизонта растянулось низкое пламя, словно корчилась огненная змея; потом небо раскололось, выбросив из себя искры, и вновь сомкнулось, и лишь где-то за дальними холмами продолжало пылать багровое зарево. Женщины выли, думая что настал конец света, а мужчины похватали свои копья и выбежали наружу. Я тоже заплакала, и кто-то большой, взрослый, мимоходом наградил меня ощутимой затрещиной. Все высыпали из зимних домов и смотрели в небо.

Наутро мужчины оседлали лошадей и отправились туда, где огонь, пылающий за дальними холмами, на рассвете превратился в неподвижный столб дыма. Они вернулись очень довольными и лошади их были нагружены полезными и нужными вещами - Звездные Люди щедро одарили их. Тогда они еще только начинали строить свой город. Потом-то вокруг белых летательных снарядов, которые походили на вытащенных из воды рыб, выросли стены - непонятно из чего, но крепкие, высотой в два человеческих роста и проникнуть за ограду к кораблям стало не так уж легко. Звездные Люди больше не раздавали вещи просто так, а меняли их; когда на еду или скот, но больше на Предметы или Записи, особенно на Записи, так что характер у Хранителя совсем испортился. Я думаю, что в самый первый раз они одарили нас так щедро для того, чтобы мы их не боялись. Мы их и не боялись никакого вреда от них не было.

Их становище огромное, гораздо больше нашего, но сколько их там точно, никто не знал, потому что вся мена шла у ворот, которые сами поднимались и опускались, точно в тех историях, которые малышам рассказывают на ночь. Вроде бы Звездные Люди все больше сидели внутри своих серебристых домов, словно боялись солнечного света, а когда все же выходили наружу, то были одеты в чудную одежду, которая обтягивала их руки и ноги - словно ветер и степная пыль были губительны для их нежной кожи. Может, так оно и есть - кто знает? Мы даже не знали, сколько таких Звездных Становищ в нашем краю - ходили слухи (наверняка их принесли кочевые), что точно такая же история произошла где-то далеко на Западе, где скалы не мягкие, как у нас, и не крошатся под ударами молота, а твердые, и жилища там строят в пещерах, которые прорыла вода, а не люди. Еще говорят, что там остались настоящие дома, потому что леса там много почти столько же, сколько камня… О западных землях рассказывают много странных вещей, а про север и того пуще: вроде, зимой там солнце почти не поднимается над горизонтом, а сразу заныривает обратно. Впрочем, там тоже кто-то живет. Везде кто-то живет.