Андрей Дмитрук - Рай без охотников (Летящая - 4)

"Дальше? Тот, второй Вэси, взял вожжи в свои руки. Знай наших из спецполка! "Это теперь, говорит, мое тело, и все!" Потом ко мне обращается: "Не дрейфь, говорит, близнец, я теперь про ихнюю Землю все знаю от нашего дурачка. Будет и тебе тело. Какое хочешь, хоть самого первого красавца, можно машине заказать... Поживем еще, тут все смурные, даже коров не убивают - бифштексы в колбе из отдельных клеток выращивают. Одни мы с тобой люди..." Извините, сэр. А потом слышу, он ругается и говорит: "Таки вмешался, олух, все время зудит, как зубная боль, надо мне его затравить в себе..." Так и ушел, ругаясь. Вернулся, опять вышел. Видно, боролся с тем... И того, Сент-Этьена, я слышал. Смутно так бормотал, как через радиопомехи".

Когда в городок, подгоняя коней топорищами томагавков, на полном скаку ввалились расписные, полуголые команчи, фотограф был одним из немногих, кто не поддался панике. Он даже успел вытащить треногу с аппаратом и сделать моментальный снимок конских задов. Индейцы всего-навсего спешили на бракосочетание своего друга Самнера с обольстительной крошкой Фэй...

...В конце концов разговор на поляне вокруг трупа получился бурный. Особенно горячился Второй прокурор.

Двадцативосьмилетний Гэсэр Гоуска отнюдь не играл при генеральном роль безгласного доктора Уотсона. Если применить к Николаю Николаевичу банальное прозвище "кремень", то Гоуска, несомненно, был стальным огнивом.

Происхождение, имя, внешность Второго - все легко разнималось пополам. Косые амбразуры глаз, плоская переносица - и рыхловатая, мягкая, с ямочками нижняя часть лица, прекрасно сочетавшаяся со старинной чешской пивной кружкой. Отстаивая свои принципы, Второй, по мнению Николая Николаевича, то превращался в Гэсэра и совершал лихой кавалерийский наскок, как положено потомку Чингисхана, то вдруг становился Гоуской, плел беседу застенчиво и многословно...

В этот день Николаю Николаевичу очень не хватало последнего представителя верховной тройки Координаторов Этики. Но Виола Мгеладзе, трезвая и чуткая, как никто из известных прокурору людей, разбирала сложный конфликт между далекими звездными колониями...

- Психомоделисты! - восклицал Гэсэр, гневно расхаживая по траве. Так и чудилось, что владыка мечет громы на пограничное племя, осмелившееся совершить набег. - Свободные художники! Каких еще монстров произведут они на свет? И это в те годы, когда наша психика испытывает все большие нагрузки! Когда идет перерождение самого человеческого существа! Прорыв к центру Галактики, в другие координаты... А Восстановление? Океан живого прошлого? Уродовать вместо того, чтобы лечить и укреплять... Нет, таких, как Сент-Этьен, необходимо поставить под строгий кибернетический контроль!

Николай Николаевич подумал, что люди становятся слишком зависимыми от собственных творений. Разумеется, Круги Обитания - космический город, раскинувшийся от станций Группы Проникновения за Плутоном до приемников Энергии Абсолюта в ядре Солнца, - Круги не обойдутся без универсальных машин. Они берегут и снабжают сведениями своих хрупких властителей, отважно идущих над краем небытия. Великий Помощник принял некросигнал умиравшей косули и указал место убийства; Восстановитель разом дал направление следствию... Не перечесть достоинств машин. И все-таки...

- Послушайте, хан, - чрезвычайно вежливо сказал Николай Николаевич. Может быть, мы вообще возложим на машины наблюдение за этикой? Снабдим нашими собственными полномочиями?.. Они бы могли, например, находить в общем психополе вспышки агрессии и сразу же изолировать потенциально опасных... Давайте, а?

Викинг, со скрещенными на груди руками подпиравший сосну, густо захохотал:

- Да, да! Скажем, меня охватывает злость на уравнение, которое не желает решаться, и тут р-раз... Изолировали. Уравнение цело!

- Вы шутите, - с надменным прищуром ответил Гэсэр. - А пока вы шутите, по свету бродит живой суперсолдат, рейнджер из исторических романов, которому убить проще, чем нам с вами побриться! Бродит и радуется, что попал в страну прекраснодушных идиотов, где нет ни полиции, ни детективов, ни картотек!

- Нет и не будет, естественно.

- Может быть, для вас естественно и то, что Земля, победившая смерть, осваивающая несколько вселенных, не в силах обезвредить питекантропа с камнем в лапе?! Вы, непротивленец злу, безгрешный архат [буддийский святой, поклявшийся не причинять вреда ничему живому - даже в целях самозащиты], называемый прокурором?

Многие улыбнулись - сравнение было точным. Николай Николаевич, темнокожий, сухой и жилистый, в самом деле напоминал тибетского отшельника, знающего лишь голые скалы да чашку рисовой затирухи.

- Будет вам, Гэсэр! - царственно улыбнулась золотоволосая, синеглазая женщина, эксперт-психиатр, недавно выбравшая себе внешность Венеры Боттичелли, но уже успевшая вжиться в образ. - Не так уж все страшно, и найдем мы его скоро. Он чужд Кругам, как заноза телу, общество скоро отторгнет его! - Лилейной рукой эксперт показала, как именно общество отторгнет чужака...

- Нет, Линда, я настроен не так оптимистически, - к удивлению Гэсэра, вдруг сказал Николай Николаевич. - Возможности менять внешность у него неограниченные. Как у любого из нас. А общество... - Он вздохнул и долго, при общем молчании, покачивал головой. - Мы не можем ручаться за _все_ общество в целом. Боюсь, что многие окажутся бессильными... м-да... бессильными против питекантропа с камнем. При всей нашей технической мощи. И тому уже есть подтверждение.

- Какое? - грациозно удивилась пенорожденная, а викинг подмигнул генеральному с видом полного понимания.

- Сент-Этьен. Человек, вообразивший себя богом. Позволивший себе играть с человеческой личностью: воскрешать, перезаписывать, удваивать. Так или иначе, Сент-Этьен подлежал ведению прокуратуры, ибо нарушил этику опытов. Но случай распорядился иначе. Бог наказан потерей тела...

Ох, как они хотели узнать, о чем думает сейчас Николай Николаевич! Но генеральный не спешил высказываться. Пусть, пусть сами придут к нужным выводам...

Один только викинг. Координатор колонии на далекой и опасной планете, относившийся к землянам, как пропахший порохом фронтовик к штабным чистоплюям, уже определил свою позицию.

Огладив огненную бороду, он решительно пробасил:

- Ха, всемогущий! Да он никто, помимо своего профессионализма! Как назвать человека, позволившего загнать в подвал собственное "я"? Позволившего захватчику даже отнять внешность, заменить ее каким-то шаржем? Абсолютное ничтожество!

Правда, подумал Николай Николаевич. А вот вам еще один бог - Сальваторе Войцеховский. Он может построить не только косулю, вымершую четыреста лет назад. Когда-то Сальваторе вылепил бронтозавра, ныне приносящего урон пальмовым лесам Флориды. В другой раз - гиппогрифа, доселе жившего только в фантазии поэтов. Он много лет собирает очередное существо, как невообразимую головоломку. Сутки напролет склеивает в микропространстве атом за атомом какую-нибудь хромосому или нервное волокно. И в то же время чуть не падает в обморок при виде крови, рыдает, его надо приводить в чувство внушением. Вот сидит, уткнувшись лицом в колени, у копыт чужого коня...