Василий Головачев - Все, что было не со мной, помню

— Может, тебе и в самом деле стоит написать роман? — послышался голос Коренева.

Уваров очнулся, повернул направо, на улицу Крылатские Холмы.

— Мне Олег об этом все уши прожужжал, и ты туда же. Не писатель я. У меня другие интересы.

— Теория игр? — хохотнул Михал Михалыч. — Судя по тому, что проигрываешь ты редко, теория у тебя правильная.

— К преферансу она не имеет отношения.

— Да? А я думал, ты карточными играми занимаешься.

Уваров хотел было оправдаться, объяснить Кореневу на пальцах, чем он занимается на самом деле, но передумал. В состоянии эйфории — Коренев выпил да ещё и выиграл при этом — он вряд ли понял бы собеседника.

Между тем именно увлечение Уварова психроникой, как он назвал свою игровую матрицу, и позволило ему приобрести дар воспоминаний прошлого, а вовсе не авария, в какую он попал однажды на Амурской улице: тогда в бок ему влетел лихач на старой «Ладе». Началось всё с расчётов компьютерной ролевой игры, отличающейся от других тем, что играющий не просто выбирал фантом из заданного набора игровых персонажей, а переносил на него качества своей личности и характер своих взаимоотношений с реальностью. После этого Уварову удалось просчитать психосемантическую матрицу играющего, содержащую информацию о способах взаимодействия структур сознания, и, что важнее, бессознательного в личности играющего с тканью бытия, выбрать желаемый интервал глубины игры, по сути — горизонт событий (он выбрал древнее прошлое) и достичь необходимой степени его детализации.

На следующий день, точнее ночь, ему начали сниться странные сны. Ещё через месяц он научился погружаться в прошлое на любой отрезок времени и буквально видеть всё, что там происходило.

— Спасибо, — сунул ему ладонь Коренев, когда машина свернула к его дому. — Заходи как-нибудь в контору, побеседуем о жизни. Расскажешь о своих видениях.

— Лучше вы к нам, — улыбнулся Уваров.

Кореневе трудом выбрался из машины, поплёлся к подъезду

Уваров посмотрел на подъехавшую за ним машину — чёрный джип «рэндж ровер», не придал этому значения, проводил приятеля глазами, подумав, что несмотря на свою сугубо коммерческую должность Михал Михалыч сумел остаться человеком совести, за что его уважали коллеги и любили близкие.

Джип всю дорогу ехал за ним, но он этого не заметил.

Домой приехал в половине второго.

Жена уже спала, внучка тоже.

Уваров, стараясь не шуметь, залез в ванну, встал под душ. Лёг чистый, умиротворённый, довольный жизнью, автоматически перебрал в уме то, что должен был сделать в субботу, и легко уснул.

Сон-видение пришёл сам собой, без особых усилий с его стороны. Организм уже научился владеть особым состоянием, которое в разные времена у разных народов называло по-разному: инсайтом, сатори, просветлением и озарением. Сам Уваров называл это состояние мысленно-волевым странствием.

Сознание вылетело за пределы тела, перед глазами развернулась величественная панорама космоса. Россыпи звёзд окружили его со всех сторон. Он мог свободно «дотронуться» до любой из них, но душа просила иного, и Уваров глянул на Мироздание через «телескоп» внечувственного восприятия, ища в нем следы разумной деятельности. И нашёл!

Среди сияющих звёздных сфер проявились тонкие паутинки геометрически правильного узора, не похожего на обычные скопления и галактики. Одна из паутинок была совсем близко, память автоматически назвала направление — Волосы Вероники.

Отлично! Посмотрим, что там такое…

Мысленное «тело» Уварова превратилось в неощутимый луч и стремительно рванулось в пространство.

ИЗВНЕ-1

К чёрному джипу «рэндж ровер», стоящему на Серебряной набережной с погашенными фарами напротив многоступенчатого нового дома, подкатил второй точно такой же, погасил фары. Из него вылез мужчина в чёрной куртке, открыл дверцу первого джипа, сел на заднее сиденье.

В кабине машины находились трое мужчин в похожих куртках, один сзади, двое спереди, считая и водителя. Пассажир на переднем сиденье смотрел на экранчик навигационного компьютера, второй, сзади, с наушниками на бритой голове, внимательно разглядывал экран какого-то прибора с длинным дулом, направленным на окна дома.

— Ничего? — спросил гость.

— Лёг спать, — буркнул мужчина с наушниками.

— С кем-нибудь разговаривал?

— Как обычно.

— Может быть, он просто псих? — проговорил пассажир на первом сиденье.

— Вряд ли, о нём отзываются в исключительно положительном смысле. Нормальный мужик, жена, дети, внучка.

— Только речи ведёт странные.

— Парни, наше дело маленькое: приказано следить — будем следить. Давайте меняться.

— Ещё полчаса.

— Ладно, следующий раз вы нас смените на полчаса раньше. — Гость поднёс ко рту мобильник: — Паша, вылезай.

Из второго джипа выбрались ещё двое мужчин, в том числе водитель. Пассажиры первого уступили им места, сели во второй джип и уехали.

Мужчина, сидевший на заднем сиденье «рэндж ровера», пересел на переднее, снова достал мобильник:

— Первый, семнадцатый на связи. Приступили к дежурству. Всё тихо, клиент под контролем.

— Зря проторчим всю ночь, — проворчал его напарник, занявший заднее сиденье. — За три месяца он ни разу ночью ни с кем не общался. Только с партнёрами по преферансу.

— Заткнись, — коротко ответил мужчина с мобильником. В мобильнике ожил голос:

— Режим «три уха».

Это означало, что прослушивать надо было все телефоны клиента, в том числе и мобильный.

— Принято, — ответил мужчина в джипе.

Тот, кто говорил ему о режиме «три уха», повернул голову к собеседнику, кабинет, где они сидели напротив светящегося объёмного экрана компьютера, напоминал лабораторию, заставленную сложным оборудованием.

— Пока что у нас почти ноль информации. Ничего конкретного. Может, возьмём его и заставим говорить?

— Мы должны быть уверены, что это именно он, хроник, — заговорил собеседник, крупнотелый, крупноголовый, седой, с узкими губами и холодными бесцветными глазами. — Поспешим — канал закроется.

Первый, худой, костистый, с залысинами, кивнул.

— Придётся ждать. Хотя на него могут выйти и конкуренты. Леонтьева предложила неплохой план — завербовать кого-нибудь из его друзей, из тех, с кем он играет в преф.

Седой помолчал.

— Идея неплохая, доложу наверх. Разрешат — разработаешь план. — Он поднялся, похлопал худого по плечу, вышел.

Оставшийся в кабинете надел наушники.

ПОЛЁТЫ