Роман Афанасьев - Возвращение

Осипов что-то крикнул мне, но я его не слышал, что именно. Я кричал и жадно глотал воздух, стараясь надышаться впрок, с запасом. В этот то момент тяжелая рука капитан-лейтенанта легла мне на шею и легонько сжала ее. В глазах у меня потемнело и дыхание перехватило. Я подумал, что уже умираю и жалобно всхлипнул, но тут же услышал голос Осипова:

— Поспи сынок…

Я понял, что он просто усыпляет меня своим касанием, чтобы прекратить истерику и мне стало стыдно. А потом я друг попал домой. К огромному полю зеленой травы…

Поднявшись с пола я подошел к Осипову. Он сидел на корточках около монитора и внимательно вглядывался в экран монитора на котором шустрили разноцветные цифры.

— Что там? — спросил я присаживаясь рядом.

— Пока нормально — отозвался капитан-лейтенант — с гравитаторами все хорошо, перегрузок можно не бояться. Топлива полные баки. Все хорошо вот только кислорода нет.

Действительно, дышать становилось все труднее. Где-то в подсознании родилось желание лечь на пол и жадно дышать, высунув язык. Но я отогнал эту мыслишку прочь. Надо дышать меньше. И желательно реже.

— Сергей — сказал Кирилл Александрович, не отрывая взгляда от монитора, — послушай, сколько тебе лет.

— Двадцать пять.

— Ага. — сказал капитан-лейтенант — после аспирантуры в лабораторию?

— Да, взяли лаборантом.

Осипов оторвал свой взгляд от монитора и посмотрел на мои руки. Мне тотчас захотелось спрятать их за спину, как школьнику.

— Ждет тебя кто-то… — Осипов сглотнул — на Земле?

— Да нет вроде — растеряно отозвался я — родители только…

Тут я сообразил, зачем он смотрел на мои руки, — искал взглядом обручальное кольцо. Нет, капитан лейтенант, нету. Не женат, не встретилась та единственная, что…. Ну, дальше сплошная лирика и душевные порывы. Никто меня не ждал.

— Понятно — сказал Осипов, — а у меня вот… Жена. Двое таких парней как ты. Ну, разве помладше чуть.

Он помрачнел и снова перевел взгляд на экран. В кабине становилось жарко. Я прислонился спиной к железной стене и вытянул ноги так, чтобы не задеть капитан-лейтенанта. Тот не отрывал взгляда от бешеной пляски цифр и даже не шевелился. Я тоже стал смотреть на монитор, но цветные хороводы нагоняли на меня сон, словно гипнотизировали. Сквозь темноту проступило зеленое поле. Я почувствовал на своем лице жаркое дуновение летнего ветра, еще чуть-чуть и я снова нырну в зеленое море травы…

— Вот что Сергей — сказал Осипов и я вздрогнул, просыпаясь. — Если ты выберешься, а я нет, ну знаешь…

Он замялся и замолчал.

— Даже не знаю, как сказать. Фу ты черт! Никогда не попадал в такие переделки.

Я помотал головой, чтобы отогнать сон и постарался прислушаться к тому, что говорил капитан лейтенант.

— Ну, знаешь, — снова начал он и полез во внутренний карман кителя. — Вот.

Он достал простую записную книжку и карандаш. Обычный простой карандаш, которого я не видел уже лет десять.

Капитан-лейтенант стал что-то быстро черкать в книжечке, потом аккуратно выдрал листочек и протянул его мне.

— Понимаешь, — сказал он смущенно, — традиция такая есть. Когда авария в космосе, и люде не знают, кто выберется, а кто нет, они обмениваются адресами, чтобы оставшиеся могли навестить родных. Рассказать им как все было.

Я внимательно смотрел на Кирилла Александровича. Вид у него был смущенный. Такой, словно его, взрослого мужчину, застигли за чем-то ребяческим, бесполезным и глупым.

— Традиция такая — снова повторил он, — знаешь, я никогда не попадал в такие ситуации… Когда надо обмениваться адресами.

Я молча взял листок и спрятал в нагрудный карман лабораторного халата. Осипов криво улыбнулся мне, — словно усмехнулся. Я потянулся вперед и взял у него из руки книжечку, а потом и карандаш. Кирилл Александрович выпрямился, и взгляд его стал серьезным. В его глазах появилась уверенность в том, что все идет как надо.

Размашисто начеркав на первом попавшимся чистом листе свой адрес, я отдал записную книжку обратно. Осипов бережно спрятал ее во внутренний карман кителя. Карандаш я автоматически сунул в свой карман, а он позабыл его спросить.

Капитан-лейтенант улыбнулся мне снова, на этот раз ободряюще, и повернулся к монитору. Похоже, это слежение за мерцающим экраном вселяло в него некую уверенность. Или надежду.

Я откинулся назад, оперся спиной о железную стену и закрыл глаза. Зря все это, с адресами то. Если уж придется…. Так наверно вместе. Либо выберемся, либо нет. Хотя какое тут. Если и прилетят за нами, то не меньше чем через пару лет. Но пусть. Вроде так даже какое-то странное спокойствие появилось. Вроде как есть какая-то надежда на товарища. Вот только какая, в чем?

Дышать становилось все труднее, внутри корабля почти не осталось кислорода. Волной накатывала паника. Хотелось вскочить и бежать прочь, куда глаза глядят, подальше от этого места. Но я сдержался. Крепче вжался в стену и стал дышать как можно реже, считая вдохи и выдохи. При этом, чтобы отвлечься я представлял себе, как из моего выдоха рождается огромный мыльный пузырь, зеленовато-желтый. Он чуть поднимается вверх и уноситься прочь, в темноту. На десятом пузыре, из темноты вынырнуло зеленое поле. Оно рванулось мне в лицо, и я обнаружил что лежу в траве, в волосах у меня запутался репей а на правом запястье сидит огромная бабочка капустница, лениво взмахивая крыльями. Приподняв голову, я осмотрелся. До дома было недалеко, я почти пришел. Поднимаясь на ноги, я почувствовал, как меня зовет дом. Мой дом смесь звуков, запахов, цветов. Ряд картин бегущих в никуда. Мой милый дом, я скоро вернусь.

На этот раз я очнулся оттого, что стало нечем дышать. В моем сне мне не хватило одного шага до конца поля, до его края, за которым начинался дом. И вдруг стало нечем дышать, горло пронзила острая боль. Я судорожно вцепился обеими руками себе в горло и очнулся.

В кабине было совсем темно. Пол под ногами ходил ходуном, где-то в железных шкафах брякали незакрепленные предметы. Весь свет теперь исходил только от монитора. По нему по-прежнему с сумасшедшей скоростью бежали ряды букв и чисел. Осипов сидел рядом с монитором, положив руки на клавиатуру, и всматривался в экран. Рот у него был широко открыт, как у рыбы, которую ловкий рыбак вытянул с большой глубины. Капитан-лейтенант снял китель и теперь сидел в расстегнутой рубашке.

Я подполз к нему, потому что не было сил встать, и тронул за лодыжку. Он медленно оглянулся, его рот сложился в бледное подобие улыбки.

— Скоро — едва слышно прохрипел он. — Садимся. Уже.