Борис Шейнин - В недрах планеты

На стартовую площадку опускается вертолет с участниками и организаторами предстоящей экспедиции.

Последние приветствия, и вертолет взмывает над площадкой, унося провожающих от металлической громады. Приходят в движение серебристые тросы. Кабина с недронавтами начинает медленно подниматься вверх, к люку корабля, и как бы проваливается в шахту лифта.

Первая остановка. Раздвигаются, как шлюзы, двери. Салон-лаборатория. Здесь выхожу я.

Лифт опускается ниже.

В центральный салон двери-шлюзы пропускают Таланина и Егорова. Недронавты молча занимают свои места в удобных креслах. Таланин - у пульта управления Егоров - у приборной доски. Засветились экраны. Задрожали стрелки. Все готово!

Таланин надевает наушники и переключает микрофон. Сейчас он обращается к тем, кто находится там, за кораблем:

- Экипаж занял свои места. Могу ли включить двигатель?

- Включайте!

Таланин поворачивает рукоятку на пульте.

- Разрешите старт?

- Счастливого пути, друзья!.. - слышится в наушниках. - Старт!

Трепетное прозрачное марево поднимается в небо. И сразу же вслед за ним с шумом выбрасываются фонтаны породы...

Словно черный зонт раскрывается над металлической громадой, начинающей постепенно погружаться в землю.

Прозрачный глобус, установленный на пульте корабля, наполняется мягким сиянием. Светлый пунктир будет показывать на нем место нахождения корабля. Пунктира еще нет, но уже видна яркая точка у самой поверхности шара.

- Выброс породы на поверхность прекратился. Можно включать гамма-квантовый видеоскоп! - командует Таланин.

Раздвигается штора, раскрывая огромный, во всю стену, диск светящегося экрана.

Большие размеры экрана создают ощущение присутствия. Кажется, что рушащиеся известняки сейчас завалят людей в каюте.

В прозрачном глобусе наш корабль - крохотный светлячок - движется гораздо медленнее, чем породы на экране видеоскопа. Светлячок еще робко приближается к первой риске шкалы. А на экране уже успели смениться слои породы...

Путешествие началось.

Постепенно отрешаемся от всего "земного", оглядываемся, обживаем свои рабочие места. Здесь, в корабле, нам суждено провести долгие месяцы.

Создатели корабля хорошо позаботились об удобствах недронавтов. На корабле имеется даже комплект электромассажных приборов и гантели для спортивных упражнений. В случае аварии мы можем произвести за бортом корабля ядерный взрыв. Его отметят станции подземного наблюдения. Они определят наши координаты и направят помощь.

Отрегулировав и включив автоматические приборы в своей лаборатории, решаюсь наконец спуститься в центральный салон.

Удивительное зрелище проплывающих на экране пород приковывает внимание. И вдруг - словно прикосновение холодной руки!.. Где-то в глубине возникает и приближается, на какое-то мгновение заполнив весь экран, лицо человека, скуластое, с низким лбом, скошенной челюстью и раскрытыми, глубоко сидящими глазами.

Это происходит так быстро, что никто из нас не успевает что-либо сказать.

В тот же момент корабль куда-то падает и останавливается.

Егоров регулирует наводку видеоскопа. Мы все, затаив дыхание, смотрим на экран, где черным провалом вырисовывается мрачная панорама пещеры.

Неужели там был человек?

- Наши пещерные предки жили более чем 20 тысяч лет тому назад, - говорит наконец Егоров, словно возражая сам себе. - Даже бальзамированным тело не может сохраняться такой срок.

- Павел Дмитриевич... - Я стараюсь произнести это как можно мягче. - Вы сами сказали, что человек не мог сохраниться... Однако мы его видели. Что же это - мираж?

В пещере абсолютный мрак.

Внезапно где-то у ее потолка появляется светлое пятно: это раскрывается наружный люк корабля. Начинает опускаться металлическая кабина.

Вот светящиеся линии тросов достигают пола пещеры. Две фигуры в масках это Таланин и я - ступают на пол.

Лучи фонарей упираются в стены подземного коридора. Мы пробираемся по нему, руками ощупывая стены.

Коридор все более сужается, переходит в темный тоннель.

Передо мной в узком канале исчезают ноги Таланина. Слышатся скрежет подошв о камень, трение одежды, приглушенные вздохи.

Тишина... И откуда-то из темноты раздается, словно усиленный сотнями репродукторов, голос:

- Красота здесь какая!

Таланин помогает мне выкарабкаться из противоположного конца тоннеля.

Здесь расстилается белая, застывшая поверхность сталагмитового моря. Мы идем, и "море" звенит у нас под ногами. Но что это? Я слышу и другой, мелодический звук. Он повторяется через определенные интервалы.

- Слышите? Можно подумать, что кто-то играет на флейте...

- Не говорите этого Егорову. Засмеет. Мы продолжаем двигаться по пещере. Звон сталагмитов под ногами и звуки флейты теперь сливаются в единый сказочный оркестр.

Под лучами фонаря видна уходящая вертикально вниз скважина, проделанная в полу падающими сверху каплями воды.

- Вот она, флейта, где...

Таланин подставляет под капли воды свою ладонь. И сразу же "флейта" умолкает. Он отнимает ладонь - созданный природой инструмент возобновляет свою чарующую игру.

- Наверно, сюда приходили слушать мелодии Земли наши далекие предки, фантазирую я.

- Если действительно сюда заходили пещерные люди, то они должны были обожествлять этот инструмент. Здесь, только здесь надо искать...

Таланин пробирается дальше, в узкий коридор пещеры, спотыкается обо что-то.

- Нашел! - В его руках обтесанный камень. - Это орудие...

Таланин вдруг поворачивается лицом к стене и, словно в исступлении, начинает водить руками по ее поверхности.

Он останавливается лишь тогда, когда пальцы его нащупывают контуры высеченного в скале рисунка.

- Свет... Сюда свет!

Я направляю луч в место, указанное Таланиным.

На стене слабо различаются контуры неизвестного животного.

Долго стоим мы и взволнованно смотрим на произведение, созданное руками доисторического человека.

Чтобы лучше разглядеть рисунок, я, насколько позволяет пещера, отступаю от стены. И вот новое ошеломляющее открытие: в окаменевшем полу видны небольшие углубления. Одно... второе... Никакого сомнения: это отпечатки босых ног человека.

Глубоко вдавленные в породу следы уходят в темноту. Непередаваемое ощущение соприкосновения с прошлым охватывает меня. Я стою неподвижно, не решаясь двинуться с места.

Мне начинает казаться, что следы на полу заполняются ступнями сильных мускулистых ног...

Спиной ко мне, лицом к стене, становится на свое место доисторический художник.

В одной руке у него дымящий факел. В другой - кремень, которым он высекает рисунок.