Иван Фролов - Люди без прошлого

Тот смущенно пожимал плечами.

- Может быть, вы Пьер Веранже из Мартинии? - напомнил Кристи. Постарайтесь вспомнить.

- Это проверка качества аннигиляции, - вдруг засопел Мондиал. - Если человек не может вспомнить даже своего имени, значит, у нас полный успех.

- Пьер Веранже? Я? - Облученный морщил лоб и качал головой.

На экране Кристи все в том же гражданском костюме, в котором он присутствовал в этом кабинете, внушал:

- Вы прозелит Великого Демократического Сообщества. Ваше имя Мартин Клей. Запомнили?

- Запомнил. Мое имя...

- Надо отвечать: запомнил, господин...

- Запомнил, господин. Я Мартин Клей, гражданин Великого Демократического Сообщества.

- Правильно. Наше Великое Демократическое Сообщество образовалось из нескольких государств с одинаковой политической и экономической структурой. Наша объединенная страна - самая демократическая. Каждый гражданин добровольно участвует в выборах членов парламента и президента...

В таком же духе людям внушались заготовленные "истины", заполняющие газетные страницы. Свободная от всякой информации память реципиентов забивалась догмами и понятиями, которые они механически повторяли, одни тупо, безразлично, другие - старательно, третьи - радостно, как откровение.

Затем Кристи ввел Веранже в одну из лабораторий:

- Это наша лаборатория, прозелит Клей. Вы будете здесь работать. Ясно?

- Так точно, господин. Я буду здесь работать. А что мне делать?

- Скажем.

- Спасибо, господин.

- Меня зовут Поль Кристи, а моего друга Роберт Мондиал. Вы запомнили?

- Да, господин Мондиал.

- Мондиал - это мой друг, а я Поль Кристи. Неужели это так сложно?

- Извините, господин Кристи. Я постараюсь запомнить.

- Вы будете делать то, что попрошу я или господин Мондиал.

- Рад стараться, господин Кристи.

- Мартин Клей - особый случай, - заговорил рядом с Бурнетти Кристи. Этот человек очень незаурядный. Мы решили оставить его в лаборатории для постоянного наблюдения.

Фильм кончился, зал заполнился светом.

- Как видите, наши ученые дают людям вторую, честную жизнь, никак не связанную с первой, преступной, - торжественно произнес Бурнетти, занимая кресло за своим столом.

- Это поразительно, - Муррей переставил свой стул и повернулся лицом к генералу.

- И все-таки у метода есть существенный недостаток, - изрек генерал. Увидев вопросительный взгляд Пэна, продолжал: - Люди теряют память, а с нею - знания, опыт, навыки. Перейти из одной жизни в другую для них проще, чем перейти улицу. Но это ведь преступники. По законам правосудия у каждого преступника должно быть осознание вины и переживание неотвратимости наказания.

- И какова дальнейшая судьба облученных? - изобразил на лице заинтересованность Муррей.

- Покажем вам в натуре, - генерал посмотрел на часы. - А сейчас время обеда. Отвезите гостя в ресторан, господа, а потом к тетушке Таире. Пусть немного развлечется. - Губы Бурнетти подернула улыбка. - В шестнадцать ноль-ноль встретимся в лаборатории.

Мимо внимания Муррея не проходила ни одна мелочь: двусмысленная улыбка Бурнетти, несоразмерно большое время на обед, какая-то тетушка Таира... Что скрывается за всем этим? И почему генерал не вспоминает про журналиста? Все это были нехорошие предзнаменования.

Пэн вышел из подъезда следом за Кристи и Мондиалом.

Дождь кончился, однако на небе не было ни единого просвета.

Пэн направился было к своему "бьюику", но Кристи остановил его:

- Господин Муррей, садитесь в мою машину, продолжим разговор...

Пэн молча зашагал следом за ними к черному "мерседесу". Около него, не замечая подходивших, разговаривали два шофера.

- Прозелит Клей! - окликнул Кристи,

Пэн моментально узнал Пьера Веранже. Да, это был, несомненно, он. День и час, когда он, Пэн, брал у Клея интервью, во время которого невдалеке разорвался снаряд и их обоих засыпало землей, из-под которой они с трудом выбрались, запомнились Муррею навсегда. Теперь Веранже скользнул по его лицу равнодушным взглядом, вежливо обратился к Кристи:

- Куда прикажете? - и предупредительно открыл дверцу машины.

- Не спешите, - задержал его Кристи. - С вами хотел поговорить инспектор из министерства, господин Муррей.

- Слушаю, господин Муррей, - обернулся к нему Веранже.

На его лице изобразилась собачья готовность выполнить любую просьбу. От внезапной встречи, от воспоминаний или от того, что Веранже не узнавал его, Пэн растерялся.

- Господин Веранже... э-э... Клей, вы работаете водителем? - пробормотал журналист.

- Да, что прикажут.

- Что же еще вам приказывают?

- Помогаю в лаборатории, убираю квартиру господину Мондиалу, готовлю пищу...

Муррей замешкался. На помощь ему пришел Кристи:

- Прозелит Клей, скажите, как вы оцениваете политическую систему нашей страны?

- У нас самая гуманная система в мире. Она представляет для всех одинаковые возможности... Предприниматель уволит с работы брата, сына, кого угодно, если они будут приносить убытки, и возьмет делового, толкового человека, который может дать прибыль. Это позволяет максимально выявлять способности каждого и ставить их на службу обществу...

Пэну было необычно слушать это от Веранже, от бунтаря и героя.

- Спасибо... господин Клей. - Как Муррей ни старался, он не мог заставить себя называть Веранже прозелитом - у него не поворачивался язык. - Спасибо. Господа, поехали! - предложил он, чтобы избавить себя от нелегкого испытания.

- Да, поехали, - кивнул Мондиал. В машине Кристи вынул пачку сигарет, протянул Пэну.

- Благодарю, от этой слабости мне удалось избавиться.

- Похвально, - Кристи спрятал пачку в карман. Чтобы не молчать, Пэн Муррей обратился к Кристи:

- Скажите, как быстро усваивает реципиент новую идеологию и трудовые навыки?

- Очень быстро, при небольшом внушении без всякой помощи.

- А не может ли реципиент со временем вернуться к своим прежним взглядам?

- В принципе это, видимо, возможно. Но вот прошло почти два года, а у нас таких случаев пока не зафиксировано.

Сидящий на переднем сиденье Мондиал молчал.

- Не возникает ли у реципиентов критических мыслей?

Беседа не мешала Муррею внимательно фиксировать в памяти все, мимо чего они проезжали.

- Что внушаем, то и приобретает.

- Одаренность каждого остается прежней?

- Творческие способности заметно притупляются, исполнительские наоборот. Наблюдается резкое возрастание трудолюбия, исполнительности, послушания, других ценных качеств, которых сегодня недостает людям... А вот и ресторан! - прервал себя Кристи.

Они подъехали к огромному круглому зданию с купольной кровлей. В три ряда по всей окружности располагались небольшие окна.