Сергей Стрелецкий - СЕРДЦЕ ЗОНЫ

   Мэтрикс с Шухартом запаковали акваланги, наживили мешки на трос. Мэтрикс дождался, пока трос, натянувшись, уволок акваланги на глубину, и выставил что-то на часах.

   - Ну вот, - сказал он не шопотом, но очень тихо. - Погода штатная, утром будет солнцепёк. Ветер западный. Полетим птичками на восходящих...

   - Фигею я с вашей конторы, - мрачно сказал Шухарт. - Триста пятьдесят миль над чужой территорией для вас не дистанция.

   - Техника позволяет, - ухмыльнулся Мэтрикс. - Погребли, что ли?

   - Погребли, - согласился Шухарт.

   Делать всё равно было больше нечего.

   По пути, естественно, молчали.

   Когда до полосы прибоя, судя по звуку, оставалось футов пятьсот, Мэтрикс сдёрнул с борта брезентовую полоску и спасательная лодка (обычная прорезиненная надуваха советского производства) начала стравливать воздух. Притопив её, Мэтрикс с Шухартом двинулись к берегу вплавь.

   За семь лет, проведённых в лечебнице, Рэдрик напрочь потерял спортивную форму. В центре разведподготовки в первые дни его ломало так, что по утрам он выл от отчаяния. Инструкторы, передавая его друг другу, в выражениях не стеснялись, - нечасто им отдавался в работу такой запущенный случай. Но учёбу Шухарт всё-таки волок. Через силу, потом снова через силу, потом через слабость, потом через бессилие. Вот точно так же он когда-то волок из Зоны Ленни-Оборотня - волок несмотря ни на что, бросив весь хабар, оставляя на чёрной траве мазки собственной крови, волок, несмотря даже на то, что Оборотень, вроде бы, уже подох...

   Теперь мышцы уже не болели. Во всяком случае, не так.

   Шухарт остался по горло в воде, спрятавшись от прибоя за остро торчащий камень, через который на него раз за разом перехлёстывала волна, а Мэтрикс выполз на гальку осмотреться. Пограничной охраны видно не было. Выждав минут десять и не обнаружив признаков засады, он кивком скомандовал Шухарту выбираться.

   Потом был долгий осмотрительный подъём на береговую сопку. Один раз заметили и пропустили пограничный патруль. На вершине сопки наверняка был как минимум наблюдательный пост, но подниматься доверху они и не должны были. Вместо этого пошли траверсом по зарослям и вышли на более-менее чистый западный склон на высоте около полумили.

   Светлое время переждали. Солнце садилось прямо перед ними, и когда оно село, Мэтрикс выждал ещё минут десять и с невероятной для Рэдрика быстротой и сноровкой распаковал и собрал "дельту" с чёрной полупрозрачной мембраной в крыле и бесшумным мини-моторчиком на старой доброй "батарейке". Они вделись в обвязку, подогнали снаряжение, слаженно разбежались по пологому склону - и взлетели высоко над тайгой.

   - Всё вы врёте, - сказал Рэдрик с ненавистью. - Плевать вы хотели на людей. Люди для вас как спички - прикурил и выбросил. Навидался я таких, как вы... Не таких, конечно, чистеньких, таких у нас не было, но породу вашу как ни чисть, а вонь всё та же - высокомерие, жлобство и похоть сучья. Образованием он своим чванится, бакалавр-каловар! А у меня вот нет образования. У вас есть, у меня нету - но это вы ко мне пришли, а я так век бы вас не видел. И этому бы радовался.

   - Не валяйте дурака, Шухарт, - сказал тот, что повыше. - Мы с вами играем в окрытую. Мы прямо говорим, что нам от вас нужно. Мы прямо говорим, что можем заставить вас сделать это. Можем, но не будем. Потому что мы уверены, что имеем дело с человеком, для которого понятие Родины не является пустым звуком. Как и для нас. Понятие человеческого достоинства.

   - Ну да, - Шухарт ухмыльнулся. - Хотите поговорить о человеческом достоинстве? Найдите для этого кого-нибудь, в ком его не надо поддерживать ежедневными уколами. А у меня оно отвалилось уже. Какое у меня здесь достоинство? Смешно...

   - Ваше нынешнее положение достойно сожаления, но это можно исправить, - сказал второй, - тот, что пониже. - Решение суда может быть пересмотрено. Хотя вы своим поведением и не давали для этого оснований...

   - Ага, а я из благодарности для вас тут же и раскорячусь, - съязвил Рэдрик.

   - Повторяю, - сказал второй. - Начнём мы с того, что вы отсюда выйдете. Семь лет - срок большой, вернуть его мы вам не сможем. Но как-то компенсировать - вполне. Деньги, как я понял, вас не интересуют, хотя я бы на вашем месте об этой опции всё-таки не забывал. Что ещё? Медали и благодарности Президента и Конгресса, я чувствую, вам тоже не особо интересны.

   - Ну почему же, - Шухарт пожал плечами. - Мне будет забавно обвешиваться по утрам медалями и грамотами и смотреться в зеркало. Я ещё и дерьмом каким-нибудь могу обмазаться для полноты впечатлений.

   - Хватит!.. - не выдержал Первый. Шухарт посмотрел ему в глаза и широко победно осклабился.

   Второй оказался крепче.

   - Подожди, - сказал он напарнику и снова повернулся к Шухарту. - Рэдрик, у вас есть дочь.

   - О-о, я так и знал, что именно к этому всё и придёт, - сказал Шухарт зло. - Если уж начинают говорить о человеческом достоинстве, так всегда заворачивают к чему-то такому. Что ещё вы можете ей сделать? Убить? Девчонка такого натерпелась, что сейчас ей уже, наверное, ничего не страшно. Да и не достанете вы её из этой её Гренландии...

   - И пытаться не будем, - сказал Второй. - Вы неправильно нас поняли. Дочери вашей ничто не грозит. Наоборот. Мы вполне можем устроить её жизнь. Она сможет получить образование - такая, какая она есть. Мы не будем пытаться изменить её природу. Её не будут травить сверстники и соседи. Мы избавим её от этого, поверьте. Более того, наука накопила огромный опыт работы с такими отклонениями. Иногда их получается даже вылечить. Но гораздо чаще удаётся создать для больного человека нормальные условия для полноценной жизни. Семью. Работу. Этим занимаются целые институты, благотворительные фонды...

   - Где же они были раньше, эти фонды? - тихо сказал Шухарт. - Где они были, когда девочка день за днём теряла разум? Где они были, когда Гута... Когда...

   - За семь лет многое изменилось, господин Шухарт, - сказал Первый. - В том числе и для детей сталкеров.

   - Повторяю, - вклинился Второй. - Мы не можем повернуть время вспять. Мы не можем вернуть вам то, что вы потеряли. Мы вам сочувствуем, но что уже случилось - того не вернуть. Зато мы можем существенно изменить ваше нынешнее положение и положение вашей дочери.

   Редрик, опустив голову, смотрел в пол.

   - Развяжите меня, - сказал он. - Настоящий разговор начнём с этого. Развяжите.

   Пиджак прилетел не через час, а через три. Время шло к обеду, и было ясно, что сегодня Калишу и его группе "ходка" не грозит - иначе пришлось бы оставаться в Зоне на ночь и они не успели бы вернуться к утренней поверке.