Юлий Буркин - Изумрудные росы

Все-таки масса человеческого тела для миниатюрных бабочек была слишком велика: сперва они тащили Грега очень медленно, а когда разогнались, не вписались в поворот ведущего к шлюзу коридора и довольно ощутимо треснули свой груз башкой о стену.

— Эй, эй! Полегче! — прикрикнул Грег, но с тем же успехом он мог бы разговаривать и с обычными мотыльками.

«Всегда не любил насекомых, — размышлял Грег. — Может, это и не совсем правильно для биолога… Впрочем, ученый вовсе не обязан любить объект своего изучения. Никогда я не мог понять, что красивого видят некоторые люди во всяких там бабочках, стрекозах и прочих жужелицах. Особенно в бабочках. Крылья разноцветные, как лепестки цветов, но между ними — гусеницы с тупыми злобными глазками…»

Грегу вспомнилось, как в детстве он разглядывал пойманную бабочку через увеличительное стекло, и его передернуло даже сейчас. Визуальным изучением его любознательность тогда, кстати, не удовлетворилась. Каких только опытов ни проводил будущий астробиолог с бедным насекомым, пока в результате оно не издохло… Похоже, теперь его настигла расплата за эту детскую шалость.

Словно в подтверждение крылатые носильщики снова стукнули его тем же самым местом о край проема шлюзовой камеры, и Грег, сморщившись, охнул. «И куда, интересно, они меня тащат? — подумал он. — Если в свой корабль, то откуда у них там столько места? Или они сделали корабль специально для меня?.. Вполне вероятно, — допустил он. — Похоже, их технологии развиты ничуть не хуже, чем когда-то у людей. Пристыковаться к чужому кораблю, да так точно, чтобы автоматика сработала и впустила внутрь, не так-то просто».

…Места было предостаточно, да и вообще, преодолев некоторый культурный шок, Грег понял, что корабль бабочек подозрительно похож на человеческий. Точнее, он словно был сделан по человеческим чертежам, лишь наскоро подогнанным под возникшие новые требования нынешних владельцев.

Нет, дизайн, конечно, отличался сильно, это-то Грега сперва и сбило с толку. Не было привычной четкости геометрических форм и линий, не было прямых углов и ровных окружностей — стены как будто руками вылеплены из глины. Непривычной была и окраска: плоскости испещрены разноцветными темными разводами и потеками… Но размеры, расположение и технические решения тех или иных блоков — от дверных шарниров до осветительных приборов — практически совпадали с привычными Грегу. И вновь вспомнились слова Лабастьера о том, что он — наследник человечества… А еще он понял, что это не звездолет, а шаттл, не имеющий гиперпространственного привода и движущийся лишь на поглотителях.

Перелет длился несколько не самых приятных для Грега часов. И так-то тело после анабиоза не прекращало ныть — пусть не так сильно, как вначале, но все же ощутимо, а теперь еще и затекло от связывающих его пут. К тому же Грега подташнивало от незнакомой пищи, а в животе что-то усиленно булькало и тяжело, с резью, перекатывалось с места на место. В довершение ко всему то ли пилот оказался отменным лихачом, то ли бабочки легче людей переносят перегрузки, но сразу после расстыковки корабль рванулся так стремительно, что глаза у Грега полезли из орбит, и его вырвало.

Впрочем, пожаловаться было некому. Он в полном одиночестве лежал на том, что только что считал потолком, стонал и шептал в адрес крылатого пилота все проклятия, которые только мог припомнить. Потом переключился на императора Лабастьера и дополнил лексический состав своей речи отборной нецензурной бранью, резонно рассудив, что таким неосторожным с собой обращением он обязан именно ему. «Ему же на меня наплевать. Если я сдохну, он „разбудит другого бескрылого“, мать его так!..»

Посадка была еще ужаснее, но тут уже Грег просто потерял сознание.

Глава 2

О, нет, постой, не складывай крыла,

Чтобы себя убить. Не надо, что ты?

Судьба и так не много дней дала,

А ты ее торопишь для чего-то…

Подумай: ведь, возможно, смерть твоя

Сама стоит за ближним поворотом.

Очнувшись, Грег обнаружил, что уже не связан. Кряхтя, приподнялся, огляделся и присвистнул. Он сидел на циновке посредине лесной поляны. Лес производил впечатление тропического, однако было не жарко, а даже прохладно, и воздух был, похоже, слегка разрежен. Грег машинально потрогал свое лицо и нащупал густую щетину, точнее, даже небольшую бороду: как ни замедлены были в анабиозе биологические процессы, они все же текли.

Сразу бросался в глаза высоко выдающийся из-за деревьев серебристый купол шаттла, находившегося невдалеке. Корабль был, конечно, поменьше, чем их «Стар Стрейнджер», но размеров все же внушительных, а вовсе не «лилипутских», и формы практически той же.

Окончательно придя в себя, Грег зябко повел плечами и обнаружил, что, во-первых, он одет в серые, похоже, шелковые шальвары и блузу с большим красным крестом на груди («тоже мне, „скорая помощь“…). Во-вторых, что в некотором отдалении, окружив его, неподвижно висят несколько летательных приспособлений, похожих на разрезанные пополам мячи для регби, а на них, застыв, сидят по две вооруженные человекобабочки. И, наконец, в-третьих, что его шею плотно облегает металлический ошейник.

Грег потрогал его рукой. Металл был гладким, без всяких там шипов. А то уж он подумал, что это нечто вроде рабской колодки, которая должна причинять ему боль и неудобства. В то же время на ошейнике не обнаружилось ни застежки, ни шва, словно тот был цельнолитой.

Вместо естественного, казалось бы, в этой ситуации шума космодрома вокруг стояла девственная природная тишина. Лишь листья деревьев шелестели на легком ветерке, и Грег подумал, что мир бабочек, наверное, очень экологичен. Он понятия не имел, что делать дальше, и поискал взглядом императора Лабастьера. Но, не обнаружив его, поднялся во весь рост и, разминая затекшие члены, сделал несколько гимнастических движений. Тут только Грег заметил, что на ногах у него пластиковые краги из его космической амуниции.

Флаеры бесшумно поднялись вместе с ним и теперь вновь висели на уровне его лица. Внезапно, так, что Грег подпрыгнул от неожиданности, в правом ухе раздался отчетливый голосок императора:

— Ты в родном гнезде, бескрылый. Приветствую тебя от имени всех его сегодняшних обитателей.

Грег сунул палец в ухо. Так и есть. Он извлек оттуда что-то мягкое, розовое и овальное, напоминающее поролоновый тампончик. Штуковина необычная, но назначение ее ясно — дистанционный наушник. Грег вложил его обратно в ухо и спросил:

— А где ты есть, император?