Сергей Плеханов - Советская фантастика 50—70-х годов (антология)

Повесть Вячеслава Назарова «Силайское яблоко», написанная в середине 70-х, рисует инопланетное государство, основанное на принципах, близких Великому Инквизитору, рожденному фантазией Достоевского. Правитель Свиры поставлен у власти тайным сообществом Проницательных. Методы утверждения господства этих незримых властителей весьма напоминают политическую практику современного Запада. Бильдербергский клуб, Трехсторонняя комиссия и подобные им объединения космополитической элиты представляют собой видимую верхушку огромного айсберга, таящегося под поверхностью политических структур буржуазного мира.

В то же время даже сам титул Великого Кормчего говорит о том, что писатель воплотил в этом образе отрицательный опыт различных социальных систем XX века. Везде, где сознание масс становится объектом манипулирования, закономерно возникают окостеневшие сообщества, подобные регламентированному раю Свиры.

Когда мы размышляем сегодня об истоках процесса обновления, очищения, начавшегося в стране весной 1985 года, то говорим и о гражданской неуспокоенности писателей и деятелей искусства, будивших совесть людей, готовивших общество к осознанию необходимости перемен. Лучшие произведения научно-фантастического жанра также способствовали созданию умонастроения, определившего неотвратимость перестройки всей нашей жизни.

Говоря прежде всего о социальной роли фантастики, мне хотелось тем самым выделить ее место среди других жанров современной литературы. Преимущественная миссия художественного осмысления и т о г о в и п е р с п е к т и в развития человека и общества, которую осуществляет научная фантастика, — основа высокого ее престижа у читателей.

Постоянное увеличение числа поклонников этого жанра литературы обусловлено и ростом мастерства авторов научно- фантастических произведений — на протяжении нескольких десятилетий происходило неуклонное наращивание их художественного потенциала.

Если в 50-х годах научная фантастика часто обходилась довольно скудным словарем, тяготела к отработанным сюжетным схемам, то с течением времени палитра ее обогатилась, писатели стали решать и чисто художественные задачи. Скажем, помещенный в томе рассказ Владимира Григорьева «Образца 1919-го» смело можно включать в любой сборник прозы 70-х годов. Настолько точно, ярко, психологически достоверно воссоздает автор образы своих героев.

Прицельность иронических обобщений Вячеслава Назарова, романтическая одухотворенность характеров Аскольда Якубовского (повесть «Прозрачник»), мастерская передача С. Гансовским внутреннего мира героя через монолог — достоинства подлинно художественной прозы.

Поскольку творчество ряда авторов, активно работавших в период 50-х — 70-х годов, представлено в других выпусках «Библиотеки фантастики», в настоящем издании собраны произведения, оказавшие на становление жанра, быть может, не столь заметное влияние, но тем не менее дающие возможность лучше понять литературный процесс этого, безусловно, интересного, важного для нашего духовного развития периода.

В то же время на примере повестей и рассказов, включенных в том, легко заметить взаимосвязь советской фантастики последних десятилетий с фантастикой зарубежной. Глобальность проблем, волнующих человечество, закономерно отражается в сходстве тем и образов. Вот разве что сюжетные развязки иные — у наших фантастов, в отличие от западных, почти не встречаются пессимистические, тупиковые финалы.

Взаимосвязь советской фантастики с отечественной фантастикой более ранних периодов — довоенного и даже дореволюционного — также ощущается в произведениях 50-х — 70-х годов. Роднит их с книгами того времени вера в будущее, в торжество разума, в неисчерпаемость познания.

И все же — при всей приверженности традиции — советскую фантастическую литературу 50-х, 60-х, 70-х годов отличает особая «заземленность», ярко выраженный социальный пафос. При всем различии манер, интересов писателей тех лет объединяли в первую очередь земные заботы — уносясь мечтой в туманные дали грядущего, в бесконечные пространства Вселенной, они всегда оставались гражданами своего времени.

Сергей Плеханов

СОВЕТСКАЯ ФАНТАСТИКА 50—70-Х ГОДОВ

Анатолий Днепров

Уравнения Максвелла

1

Это приключение началось в один из субботних вечеров, когда я, устав после своих математических занятий, просматривал местную вечернюю газету и на последней странице натолкнулся на объявление: «Компания Крафтштудта принимает от организаций и частных лиц заказы на все виды вычислительных, аналитических и расчётно-математических работ. Высокое качество исполнения гарантируется. Обращаться по адресу: Вельтштрассе, 12». Это было как раз то, что мне нужно. В течение нескольких недель подряд я мучился над решением уравнений Максвелла, которое описывало поведение электромагнитных волн в неоднородной среде особой структуры. В конце концов мне удалось путём ряда приближений и упрощений придать уравнениям такой вид, что их могла решить электронная счётно-решающая машина. Я уже представлял, как мне придётся совершить поездку в столицу и упрашивать администрацию вычислительного центра произвести все нужные мне вычисления. Ведь в настоящее время вычислительный центр так загружен военными заказами. И там никому нет никакого дела до теоретических упражнений провинциального физика, интересующегося законами распространения радиоволн. И вот пожалуйста, в нашем небольшом городке объявился вычислительный центр, через газету взывающий к заказчикам!

Я встал из-за стола и подошёл к телефону, чтобы немедленно связаться с компанией Крафтштудта. Но тут я обнаружил, что, кроме адреса вычислительного центра, газета ничего не сообщала. «Солидный вычислительный центр без телефона? Не может быть». Тогда я позвонил в редакцию газеты.

— К сожалению, это все, что мы получили от Крафтштудта, — сказал мне секретарь редакции. — Никакого телефона в объявлении не было.

В телефонной книжке компания Крафтштудта также не значилась.

Сгораемый от нетерпения поскорее получить решения моих уравнений, я ждал до понедельника. Раз или два я отрывался от аккуратно выписанных на бумаге расчётов, за которыми скрывались сложные физические процессы, и мои мысли обращались к компании Крафтштудта. «Правильно ориентируются, — думал я. — В наш век, когда любым человеческим мыслям пытаются придать математическую форму, трудно придумать более выгодное занятие». Кстати, кто такой этот Крафтштудт? Я давно живу в нашем городе, но фамилия Крафтштудт мне почти неизвестна. Я говорю «почти», потому что очень смутно припоминаю, что когда-то с этой фамилией я уже встречался. Но где, когда, при каких обстоятельствах? Все мои старания были напрасны, я не мог вспомнить.