Зенна Хендерсон - Подкомиссия (Разноцветные корабли)

- Если бы они просто улетели...

Сирина села на постели, подобрав ноги, обхватила руками тоненькие щиколотки.

- Вот это как раз мы выяснили, - с горечью сказал Торн. - Улетать они не желают. По вкусу это нам или нет, но они здесь останутся.

- Торн, - внезапно прервала Сирина сумрачное молчание. - А почему бы нам просто не принять их по-доброму? Почему просто не сказать: приходите к нам! Они странники, пришли издалека. Разве мы не можем оказать гостеприимство...

Тори нетерпеливо дернулся на подушке.

- Звучит так, будто издалека - это просто из соседнего штата... или из соседней страны.

- Не говори мне, пожалуйста, что мы вернулись к старой формуле "чужой значит враг". - От волнения голос Сирины прозвучал резко. - Неужели нельзя допустить, что они настроены дружелюбно? Навестить их... побеседовать попросту...

- Дружелюбно! - Торн порывисто сел, отбросил сбившееся одеяло. Навестить! Побеседовать! - Он задохнулся, умолк. Потом продолжал с грозным спокойствием: - Может быть, тебе угодно навестить вдов наших людей, которые навещали дружелюбных линженийцев? Людей, чьи корабли сбиты без предупреждения...

- Их корабли тоже сбиты без предупреждения, - с тихим упрямством возразила Сирина. - Так же, как наши. Кто стрелял первым? Скажи по совести, ведь этого никто не знает наверняка.

Короткое напряженное молчание, потом Торн медленно лег, повернулся к жене спиной и не вымолвил больше ни слова.

Теперь я уже ничего не могу ему сказать, пожаловалась Сирина своей смятой подушке. Узнай он про ту дыру под оградой, он умрет.

После этого несколько дней Сирина уходила из дому вместе с Крохой, и дыра под оградой становилась все шире.

Мать Дувика (Кроха называл ее миссис Рози) учила Сирину вышивать по великолепным тканям вроде той, которую дала ей после купанья в пруду. В ответ Сирина учила миссис Рози вязать. По крайней мере начала учить. Показала, как вывязывать лицевые и изнаночные петли, прибавлять и убавлять, и тут миссис Рози взяла у нее вязанье - и Сирина только рот раскрыла, глядя, как молниеносно заработали поросшие розовой шерсткой пальцы. Вот глупая, с чего она вообразила, будто миссис Рози ничего этого не умеет! Однако их тесным кружком обступили другие линженийки, щупали вязанье, что-то восклицали мягкими флейтовыми голосами - похоже, никогда раньше они ничего такого не видели. Клубок шерсти, который принесла с собой Сирина, скоро кончился, но миссис Рози принесла мотки плотной крученой нити, какую линженийки расплетали для своего вышивания, и, взглянув бегло на образцы в Сиринином альбоме, принялась вязать из этой блестящей линженийской нитки.

Скоро улыбок и жестов, смеха и посвистывании уже не хватало. Сирина раздобыла записи линженийской речи - скудные обрывки - и стала их изучать. Помогали они мало, этот словарь не очень-то подходил для вопросов, которые ей хотелось обсудить с миссис Рози и другими линженийками. Но в тот день, когда она выговорила и высвистала для миссис Рози свои первые слова по-линженийски, миссис Рози, запинаясь, сказала первую фразу на языке люден. Они наперебой смеялись и свистели и принялись показывать знаками и называть и догадками перекидывать мостки через провалы непонимания.

К концу недели Сирина чувствовала себя преступницей. Им с Крохой жилось так интересно и весело, а Торн с каждого заседания приходил все более замученный и усталый.

- Они невыносимы, - ожесточенно сказал он однажды вечером и подался вперед в кресле, пригнулся, будто готовый к прыжку. - Мы ничего не можем от них добиться.

- А чего они хотят? - спросила Сирина. - Они до сих пор не сказали?

- Я не должен бы рассказывать... - Торн устало откинулся на спинку кресла. - А, да какая разница. Все идет прахом!

- Ох, нет, Торн! Они же разумные, человечные... - Под изумленным взглядом мужа Сирина спохватилась, докончила запинаясь: - Разве нет? Разве не так?

- Человечные? Это скрытные, враждебные чужаки. Мы им объясняем, объясняем до хрипоты, а они пересвистываются друг с другом и отвечают только да или нет. И точка.

- А понимают ли они...

- У нас имеются переводчики, уж какие ни на есть. Не слишком хорошие, но лучших взять неоткуда.

- А все-таки, чего линженийцы от нас хотят?

Торн коротко засмеялся.

- Насколько мы могли понять, они просто-напросто хотят получить наши океаны и прибрежные земли.

- Да нет же, Торн, неужели они так безрассудны!

- Ну, сказать по совести, мы не уверены, что они именно этого добиваются, но они опять и опять заговаривают про океаны, а когда мы спрашиваем напрямик вам наши океаны нужны? - они высвистывают отказ. Невозможно нам понять друг друга. - Торн тяжело вздохнул. - Ты ведь не знаешь их так, как мы, Рина.

- Нет, - горестно сказала Сирина, - так, как вы, не знаю.

Назавтра, со своей тревогой, с Крохой и с корзинкой снеди, она снова отправилась к лазейке у подножия холма. Накануне миссис Рози угощала их полдником, сегодня очередь Сирины. Они уселись в кружок на траве, и Сирина, скрывая беспокойство, так же дружески посмеялась над миссис Рози, впервые отведавшей маслину, как смеялась над ней накануне миссис Рози, когда Сирина впервые откусила пирвит, наверно, забавно она выглядела: и проглотить боязно, и выплюнуть совестно.

Кроха и Дувик дружно потянулись к лимонному торту со взбитыми сливками, предназначенному на сладкое.

- Не трогай торт, Кроха, - сказала Сирина, - он будет после всего.

- Мы только пробуем мягкое сверху, - сказал Кроха, на верхней губе у него при каждом слове подрагивал белый комочек.

- Пробовать будешь потом. Достань-ка яйца. Наверно, Дувик их тоже никогда не ел.

Кроха стал рыться в корзинке, а Сирина достала большую дорожную солонку с дырчатой крышкой.

- Вот они, яйца! - закричал Кроха, - Дувик, смотри, сперва надо разбить скорлупу...

Сирина стала посвящать миссис Рози в тайну крутых яиц, все шло легко и просто, пока она не посыпала облупленное яйцо солью. Миссис Рози подставила руку, и Сирина насыпала ей в горсть несколько крупинок. Миссис Рози попробовала их на вкус.

Она тихо, изумленно засвистала, попробовала опять. Робко потянулась к солонке. Сирина улыбнулась и отдала солонку. Миссис Рози насыпала в ладонь еще немножко, попыталась заглянуть в дырочки. Сирина сняла крышку и показала соль внутри.

Долгую минуту миссис Рози смотрела на белые крупники, потом громко, пронзительно засвистела. Сирина растерянно отшатнулась - из всех кустов будто ветром вынесло линжениек. Они теснились вокруг миссис Рози, во все глаза смотрели на солонку, подталкивали друг друга, тихонько посвистывали. Одна помчалась прочь и тотчас принесла высокий сосуд с водой. Медленно, осторожно миссис Рози высыпала соль с ладони в воду, перевернула вверх дном солонку. Помешала воду веткой, которую кто-то сорвал с куста. Едва соль растворилась, линженийки выстроились в очередь. Каждая подставляла сложенные чашкой ладони и, словно причастие, получала полные пригоршни соленой воды. И каждая поскорей, чтобы не выронить ни капли, подносила этот дар к лицу и глубоко вдыхала, втягивала соленую воду.