Клиффорд Саймак - Тень жизни

— Работа доктора Лэтропа, — проскрипел Бастер.

Картер кивнул.

Двадцать лет назад Стив Лэтроп пропал. Картер мог в точности вспомнить то утро, когда Стив уехал на аванпост Красных Скал, чтобы получить продовольствие, — казалось, каждая деталь оставила неизгладимый след в сознании. За прошедшие годы Картер много раз заново проживал минуту за минутой, стараясь обнаружить хотя бы крошечный эпизод, который мог стать ключом к разгадке. Но ключа не было. Стивен Лэтроп фактически просто исчез с лица Марса, испарился без следа. Он уехал за продовольствием, но так и не вернулся. Это само по себе было началом и концом. Больше ничего не произошло.

Картер знал, что еще немного — и пора будет собираться в дорогу. Рукопись закончена. Записи упорядочены. Все образцы, за исключением нескольких экземпляров, помечены ярлыками и готовы к упаковке. Рабочие отпущены. Как только Альф вернется, можно приниматься за работу. Альф ушел в город три дня назад и до сих пор не возвратился — но в этом не было ничего необычного. Так или иначе, Картер не мог чувствовать никакого раздражения по отношению к Альфу. В конце концов, такое обстоятельство, как завершение двадцатилетней работы, служило достаточным поводом для своего рода кутежа.

Последние лучи заходящего солнца струились в окно, растекаясь по комнате, освещая и усиливая цвета марсианских кувшинов, выставленных вдоль стены. Не очень большая коллекция в сравнении с некоторыми собраниями профессиональных коллекционеров, но она наполняла теплотой душу Картера. Эти кувшины в некотором смысле представляли собой эволюцию марсианской культуры — от маленького кривобокого экземпляра до очень крупного произведения, являвшегося вершиной развития кувшинного культа. Образцы из всех районов Марса, принесенные ему костлявыми обладателями бакенбард — охотниками за кувшинами, которые рыскали по пустыням в постоянном поиске, всегда исполненные надежд, всегда уверенные в себе, всегда мечтающие о том дне, когда они найдут кувшин, который сделает их богатыми.

— У Элмера гость, — сообщил Бастер. — Возможно, мне следует вернуться домой. Наверное, я нужен Элмеру.

— Гость? Х-м-м… — произнес Картер, слегка удивляясь.

Элмера редко посещали. Когда-то город Марсианского Призрака был включен в маршрут каждого туриста, но в последнее время правительство запрещало посещения. Визитеры выводили Элмера из себя, и, поскольку он обладал чем-то вроде дипломатического статуса, правительство должно было принять какие-то меры. Изредка Элмера навещали ученые; также было разрешено находиться здесь очень короткое время студентам, изучающим искусство, которые знакомились в городе с картинами — единственным обширным собранием когда-либо существовавших марсианских холстов.

— Художник, — ответил Бастер. — Художник с розовыми бакенбардами. Стипендиат одной из земных академий. Его зовут Харпер. Он особо интересуется «Наблюдателями».

Картеру были знакомы «Наблюдатели» — пугающий, мрачный холст. Было что-то необычное в технике, в которой была написана эта картина: она казалась живой — как будто художник смешал краски с реальным страхом и ужасом.

Приглушенно, словно извиняясь, на столе заурчал радиотелефон. Картер нажал на тумблер, матовое стекло экрана зажглось, и на нем появилось лицо с грубой морщинистой кожей, украшенное длинными, желтыми, свисающими, как у моржа, усами, необычно большими ушами и парой тускло-голубых глаз.

— Привет, Альф, — добродушно сказал Картер. — Ты где? Я ждал твоего возвращения несколько дней назад.

— Так помогите мне, док, — сказал Альф, — Они посадили меня в тюрьму.

— За что на сей раз? — спросил Картер, полагая, что причина ему известна. Рассказы о похождениях алкоголика Альфа давно стали неотъемлемой частью многочисленных легенд Красных Скал.

— Всего лишь охота за кувшином, — признался Альф, шевеля усами.

Картер мог заметить, что Альф довольно трезв. Его тусклые глаза были лишь слегка увлажнены — и только.

— Догадываюсь. Снова Фиолетовый кувшин? — поинтересовался Картер.

— Абсолютно точно. Это был он, — ответил Альф, стараясь казаться бодрым, — Вы бы не хотели, чтобы парень отказался от такого богатства, не правда ли?

— Фиолетовый кувшин — миф, — сказал Картер с легким оттенком горечи. — Его кто-то придумал, чтобы заставлять таких парней, как ты, вляпываться в неприятности. Никакого Фиолетового кувшина никогда не существовало.

— Но робот Элмера намекнул мне, — заныл Альф, — Сказал, куда идти.

— Да-да, я знаю, — кивнул Картер, — Послал тебя в бесплодные земли. На всем Марсе нет хуже места. Ровная пустыня, кишащая ядовитыми насекомыми. Никто никогда не находил там кувшина. И никогда не найдет. Даже когда здесь жили марсиане, бесплодные земли, вероятно, были дикой местностью. Никто в трезвом уме, даже марсианин, не стал бы там жить, а кувшины можно найти только там, где кто-то жил.

— Послушайте! — завопил Альф. — Вы же не хотите сказать, что Бастер пошутил! Эти бесплодные земли не шутка. Мерзкие жуки гнались за моей повозкой, и я чуть не сломал себе шею — три или четыре раза. А потом появились полицейские и арестовали меня. Сказали, что я вторгся на территорию заповедника Элмера.

— Разумеется, Бастер сыграл с тобой шутку, — сказал Картер, — Ему смертельно надоело сидеть без дела. Парни вроде тебя созданы, чтобы выполнять его инструкции.

— Это маленькое ничтожество не может так поступать со мной, — взвыл Альф, — Подождите, я доберусь до него! Я сделаю из него игрушку для детей.

— Ты ни до кого не доберешься в течение тридцати дней или около того, если я не смогу вызволить тебя оттуда, — напомнил ему Картер, — Где шериф?

— Да здесь он, — сообщил Альф, — Сказал, что вы, вероятно, захотите поговорить с ним. Сделайте все, что сможете, для меня.

Физиономия Альфа исчезла, ее на матовом стекле сменило лицо шерифа — крупное, красное лицо уставшего человека.

— Извините за Альфа, док, — сказал он. — Но мне осточертело гонять парней из заповедника. Подумал, что, если засадить кого-то из них в тюрьму, это могло бы их приструнить. Конечно, этот заповедник — чертовски глупая вещь, но закон есть закон.

— Я вас не виню, — ответил Картер. — Вам и Проповедников вполне хватает, чтобы испортить все на свете.

Красное лицо шерифа стало багровым от злости.

— Эти Проповедники, — доверительно начал он, — дьявольское племя. Все время вносят разлад в общество своими разговорами о вселенском зле и прочей безумной чепухе. Земля тоже постепенно начинает вести жесткую политику по отношению к ним. Все они, кажется, прибывают с Марса и вертятся вокруг нас, чтобы разузнать, как это их угораздило попасть сюда.