Д Константиновский - Ошибка создателя

Я решил, что не поеду.

Потом отправился на укол... Сидя в очереди в процедурный кабинет, начал читать очерк о Станции:

"Здесь возникают блестящие теории и безумно смелые идеи. Мне кажется, что обитателям Станции странно видеть даже, скажем, лампу на обычном ее, законном месте; лампы в их комнатах перемещаются в самые неожиданные положения. Обыденность, приземленность, привычный порядок вещей - не для тех, кто живет на Станции.

Им важно сохранить дар внутренней сосредоточенности. Люди здесь погружены в себя. Они заняты таинством, рождающимся в ежеминутном невидимом познании неизведанного. Здесь происходит чудо. Попробуйте обычным умом постичь постулаты Юркова Фревиля!

Вспоминаются библейские предания...

Вот они спорят - молодые сотрудники Станции. Их реплики звучат как откровения.

- Да, любой творческий процесс может быть формализован, выражен математически...

- Как, как? Никто всерьез не верит, что фревилевский рифмоплет заменит Блока и Пушкина!

Пытаясь, насколько это возможно, вникнуть в их разговоры, я следил за удивительными доказательствами, прикрытыми улыбкой, и улыбками, за которыми таились еще не высказанные доказательства".

2. Рассказывает Юрков

- Надя!

Никакой реакции.

Я закричал снова:

- Надя! Надя! Надюхе!

И вот, наконец, она откликнулась.

Затем я услышал, как спускается лифт, и ее шаги в туннеле, - вся наша Станция прорезана туннелями, - и, наконец, мой сотрудник, моя помощница, моя Надя подошла и, как всегда, стала заглядывать мне в глаза - снизу вверх. Она нравилась мне... Да и она - это мне было известно - относилась ко мне, пожалуй, более чем... Hу, хватит об этом, хватит!

- Ты звал меня? - спросила она.

- Было дело.

- Тогда, может, ты сообщишь мне, зачем?

- Фревиль обещал, что через семь часов пришлет партию новых роботов. И прислал.

Я показал Наде три нарядных контейнера, которые нам только что отгрузили. Она поковыряла носком своей модной туфли облупившуюся в ракете обшивку крайнего ящика.

- Ты, Юрков, оперативный товарищ! А что, мы сегодня ужинаем с Фревилем?

- Фревиль давно у себя в Отделе.

- Как так?

- У него очередное происшествие. Это не Отдел у них там, а черт знает что.

- Роботов они делают хороших.

- Это еще ничего не значит. Странная контора там у Фревиля. Вечно у них что-нибудь происходит.

- Ладно. Что я должна делать?

- Постепенно заменять старых роботов на новых. Запусти одного нового, и пусть он поработает с нашими старыми. Когда старые роботы обучат его, - значит, можно давать ему и прежние, и новые наши задачи. Тогда можешь любого из старых на него заменить.

- А что будет со старыми?

Я пожал плечами.

- Надеюсь, Юрков, до свалки металлолома дело не дойдет? Ведь ты не отправишь их в подвал, правда?

Есть у нас в подвале такая свалка...

- Скажи, Юрков, не жалко тебе старых?

У Надежды один был недостаток - она все-таки оставалась женщиной. С этим недостатком я вел непрерывную суровую борьбу.

Я взглянул на старых наших роботов. Они стояли тут же, рядом, - как принесли контейнеры, так и остались возле них; может, знали, что там внутри. Выглядели наши верные работяги еще вполне прилично; только в некоторых местах, на плечах и суставах, появилась ржавчина, - следы тех месяцев, когда Станция была закрыта, чтобы подлатать оболочку, и наши хозяйственники, одержимые экономией, отдали роботов кому-то напрокат. А работали они и совсем хорошо: перенести ли тяжести, найти неисправность в приборах, перепаять схему, установку смонтировать или, наконец, проделать расчеты в меру своего разумения и в пределах программы, заложенной когда-то Фревилем и компанией, - все они умели и выполняли очень добросовестно. Но теперь им приходилось уступить место более толковым роботам, с усовершенствованной математической программой...

Вслух я сказал:

- Они нам даже не родственники по эволюции.

И велел старым роботам распечатать крайний контейнер.

Было ли мне их жалко, как моей Надежде?

Пожалуй... Но я, впрочем, не задумывался об этом.

И, к тому же, все они, старые и новые, были, в конце концов, не более, чем оборудованием с инвентарными номерами. Только что я расписался на бумаге из отдела снабжения: "Роботы - 3 шт.".

Когда были сняты болты, я толкнул крышку, она отлетела в сторону, и всмотрелся в глубину контейнера.

Ничего особенного я не ждал. Я, собственно, знал: внешне новая модель такая же, как и старая, - только, разумеется, блестит вовсю свежим лаком и хромом. Но во фревилевских роботах была одна забавная штука, которая заставляла меня приглядываться к ним. Я смеялся над собой, но, тем не менее, продолжал присматриваться ко всякому роботу из его лаборатории.

Все дело тут в их происхождении. История появления роботов фревилевской модели начинается еще в те времена, когда Фревиль занялся изучением системы "Человек и автомат". Исследовал он роботов известной фирмы "Азим", которой тогда, по существу, принадлежала монополия на Луне в этой сфере производства.

Роботы "Азима" функционировали по жесткой, раз и навсегда строго определенной логической схеме. Основой для схемы их поведения служили законы роботехники, которые сформулировал один полухимик, полуписатель (по-видимому, интуитивно). Его роботы соображали и действовали четко, просто, логично. Одним словом, вычислительная машина с руками и ногами. А как обычно поступает человек? Тоже просто и тоже логично? Тут и возникла проблема.

Человеку было в принципе трудно с такими роботами. У них был разум, слишком не похожий на человеческий, хотя они и были созданы людьми. Получалось нечто вроде психологической несовместимости. О таких вещах не думали в ту пору, когда изо всех сил стремились к элементарной четкости (по крайней мере, у роботов); а потом это оказалось важным.

Фревиль предложил остроумный и реалистический выход. Он первым сказал, что нужна не автоматика, работающая по трем правилам, а разумное копирование человеческого образа поведения (на современной технической основе).

Расторопный Фревиль запатентовал свои идеи и смог производить собственных роботов, независимо от мощной сети "Азима". Конечно, он не возился с математическим моделированием идеального характера и тому подобными сомнительными вещами. Он попросту переписывал в память роботов определенные черты когонибудь из своих сотрудников, копировал их в характерах своих роботов (тоже, надо признать, тонкая задача, связанная с кибернетическим фиксированием элементов сознания, психики - что-то в этом роде, я тут не специалист).

Спору нет - это давало хорошие результаты. Вы знали, что поведение ваших роботов подобно человеческому; короче говоря, роботы оправдывали обычные человеческие ожидания.