Олег Таругин - Холодный бриз

Первым, о чем подумал в ЭТОТ момент часовой Бараков — так это о том, что товарищ политкомиссар был прав, предупреждая о возможных происках противника в ближайшие несколько месяцев. Да и как иначе, ведь охранять приходится одну из самых мощных и современных батарей оборонного пояса города, 412-ю! Еще и месяца не прошло, как наши доблестные войска вернули свободу братским народам Бессарабии и Буковины, поставив на место зарвавшихся румынских империалистов, и вот, пожалуйста! Все, как и предупреждали на политзанятиях, требуя усилить пролетарскую бдительность и быть готовыми к любым провокациям и диверсиям. Правда, откуда именно появились на круглосуточно охраняемой территории воинской части эти самые диверсанты, еще и в таком количестве, да с невиданной техникой, Бараков даже и представить себе не мог, но ведь появились же? С неба — не с неба, но вот именно что свалились. Шел он себе по маршруту, где каждый камешек, каждая ямка и дождевая вымоина знакома, насчет увольнительной воскресной, товарищем лейтенантом Егоровым обещанной, размышлял — и тут вдруг ОНО и случилось. Вроде вот сморгнул только — и все разом изменилось, да так быстро, что аж голова закружилась, и комок к горлу подскочил, противный такой комок, тошнотный. Впрочем, случилось — и случилось, не его это дело, мало ли на какие гадости эти империалисты способны? Может, массовый гипноз какой — им про подобное товарищ военврач давеча в ленинской комнате рассказывал, или еще что, отравляющий газ, например. Пусть командование с товарищами особистами разбирается, он-то свое дело сделал. Проявил, так сказать ту самую пролетарскую бдительность. Рядом с ним аж два диверсанта оказалось, один пожилой, в диковинной форме да с явно старорежимными погонами, увенчанными двумя большими звездами, — интересно, что за звание такое? — и второй, молодой, темнокожий, в такой же смешной пятнистой форме, но без погон. Негр, стало быть, из угнетаемого американского рабочего класса. Старый-то, как все произошло, на землю хлопнулся, да так и остался лежать, а молодой на ногах устоял, пошатнулся только. Окрик услышал, обернулся, дернулся было в его сторону, но на винтовку наставленную зло зыркнул — и ну бежать. Вот тебе и угнетаемый класс! Никакой, понимаешь, пролетарской солидарности! Нет, Бараков-то все по Уставу сделал, не придерешься. И «стой» прокричал, и что стрелять станет, предупредил, и в воздух, значит, пальнул. Ну а затем уж на поражение, в корпус, как учили. Попал, конечно, с десяти метров разве промажешь? Тот только руками взмахнул, да и завалился. А у казарм уже и тревога завыла, на его выстрелы, стало быть. А спустя минуту-другую — и у батарейцев тоже.

— Слышь, боец, — внезапно охрипшим голосом сообщил Крамарчук, не поднимая головы, — сесть-то можно?

— Лежать! — привычно рявкнули из-за спины. — После трибунала насидишься, ежели к стенке не прислонят!

— Да спина болит мордой вниз лежать, я уже вроде не мальчик. Разреши сяду, а? Если что, выстрелить-то всегда успеешь. Ну, хочешь, руки за голову заложу?

За спиной раздалось сосредоточенное сопение — невидимый «боец» размышлял:

— Ну, ладно, хрен с тобой, садись уж, вражина. Только не дури, а то, правда, стрельну. Одного уж положил.

— Это негра что ль? — догадался подполковник, кряхтя, принимая сидячее положение. Отдышавшись, он подобрал слетевшее с головы кепи, стряхнул о колено пыль и обмахнул мокрое от пота лицо. — Ну, ты силен, брат…

— Румынский пан тебе брат! — буркнули из-за спины. — Поговори у меня, диверсант буев! Сидишь — сиди, коль разрешили, а трепаться приказу не было. Вот счас сдам тя, глядишь, перед строем отметят, увольнительную вне очереди дадут, так хоть в город съезжу! — судя по внезапно разговорившемуся с «вражиной» часовому, у парня начался отходняк после короткого боя — вряд ли раньше ему приходилось стрелять в живого человека. Немало повидавшему на своем веку Крамарчуку подобное было знакомо, увы, не понаслышке.

— Ладно, город — вещь хорошая… — согласно кивнул Крамарчук, с жадным интересом осматривая в мгновение ока изменившуюся местность. Столы, вдоль которых он только что шел, почти все оказались перевернутыми, оружие рассыпалось по земле. Под одним из устоявших на месте столов пряталась перепуганная журналистка — подполковник видел ее загорелую ногу в нелепой в данной ситуации босоножке на высоком каблучке. Техника, правда, стояла на своих местах, разве что «Хаммер» перевернулся на бок, но вот окаймляющие тренировочное поле деревья? Деревья оказались совсем не там, где были еще несколько минут назад. Самым диким ему показалась покрывшая почти всю крону развесистой акации палатка, обычная армейская УСБ-56, вознесенная ныне на высоту почти двадцати метров. Впрочем, остальные выглядели не лучше и, если и не висели на кронах деревьев, то, как минимум, завалились набок бесформенными грудами пропитанной водоупорным составом парусины, около которых бестолково топтались группки облаченных в привычный камуфляж бойцов… его бойцов! Сейчас подполковник был готов поверить, во что угодно и согласиться с чем угодно, но одно он знал совершенно точно: этих акаций здесь только что не было! Вернее, деревья были, но другие, и не здесь, а десятком метров дальше… ощутив, что голова начинает идти кругом, Крамарчук рискнул обернуться, рассмотрев, наконец, своего конвоира. Выгоревшая гимнастерка без погон, белеющий подворотничком расстегнутый ворот, пилотка со звездочкой, кожаный ремень с подсумками и флягой в брезентовом чехле, широкий ремень противогазной сумки через плечо, запыленные кирзачи, трехлинейка в руках — не карабин образца 44-го, а именно классическая «мосинка» с примкнутым граненым штыком. К своему ужасу, Юрий неожиданно понял, что именно чего-то подобного он и ожидал. Не верил, до последней секунды не верил, но, как ни дико это звучит, ожидал. Отчего? Наверное, виной тому был сын, с год тому увлекшийся альтернативной историей, и просаживавший на весьма недешевые по нынешним временам книги всю свою повышенную стипендию. Поначалу подполковник, было, бурчал, но затем решил самостоятельно выяснить, что же такого интересного тот в них находит. Прочитав штук пять, Крамарчук понял две вещи: несмотря на то, что содержание ему, в общем-то, не понравилось, некое рациональное зерно в них определенно было. И второе — пусть уж лучше читает, наивно веря в возможность что-либо изменить в прошлом (интересно, а двадцатилетнему парню-то чем нынешняя история не по душе? Другой-то он и не знает, веком не вышел), нежели сутками режется в сетевые игрушки или зависает в ночных клубах. На которые, между прочим, нужны деньги, и немалые, не чета тем, что отпрыск тратит на свою любимую альтернативу!