Захар Петров - Чистилище

Он спрыгнул с платформы на рельсы, решив пройтись по туннелю до ближайшего заслона в сторону Института Культуры. И тут же услышал плач и увидел автора этого плача. Автор сидела на рельсе, уткнув голову в колена и обхватив её руками. Владимир бы развернулся и пошёл, чтобы не мешать человеку. Но не смог из-за волос. Да, именно из волос. Он никогда не видел таких волос: у партизанок они обычно были обрезаны, немыты и не ухожены. А у этой девушки они были густыми, длинными, опускались до земли и прямо так и лежали на рельсах и шпалах. Он просто должен был увидеть лицо человечка, обладавшего таким чудом. Пусть бы она оказалась страшненькой, и он бы пошёл восвояси… Владимир неуверенно произнёс:

- Эй, ты-ы…

Плач прекратился, голова резко поднялась, и из-под водопада волос вынырнула симпатичная мордашка с заплаканными глазами и раскрасневшимся носиком. Мордашка, чмыхнув носом, совсем незлобно спросила:

- Тебе чего?

- Ну я это… иду тут… А ты плачешь…

- Да ты кто такой вообще?

- Я – Вол.

Вообще-то, Волом Владимира никто раньше не называл, да и потом называть никогда его так не будет. Это он прозвище себе сам такое придумал. У каждого ходока есть свое прозвище и Прудничу хотелось бы, чтобы его называли Волом. Но вслух он об этом никому не говорил – нескромно себе прозвища навешивать во вторую ходку, ещё не разу не достав из ножен меча. А вот перед этой почему-то вырвалось само-собой. Девчонка, моргнув глазами, ответила:

- Настя.

- Так плачешь чего?

Но вместо ответа её головка снова брякнулась на колени и зарыдала. Владимир присел на корточки перед новой знакомой. Уходить он просто так, не дознавшись всего, не собирался. На её комбинезоне он рассмотрел цифру 6. Уровень значимости девушки его, конечно, не интересовал, также как и девушку не интересовало партизанское происхождение незнакомца. Вытирая сопли и периодически чмыхая носом, Анастасия рассказала ходоку, что мать у неё – УЗ-3, врач. Она тоже хотела стать врачом и три года подряд сдавала какие-то тесты в Университет. Но каждый раз ей не хватало каких-то пару баллов. После первой неудачи её разжаловали в УЗ-6 и она вынуждена была уйти из квартиры матери в другую квартиру. Благо, устроилась санитаркой в Госпиталь. Сегодня у неё был последний шанс, и она снова провалилась, и больше возможности поступить в Университет у неё не будет.

Владимир слушал в пол-уха, не отводя глаз от лица и особенно волос девушки. Ему ужасно хотелось потрогать эти волосы, но позволить себе этого, он, конечно, не мог. Он, решив успокоить Настю, сказал первое, что пришло в голову:

- Ну 6-ой уровень тоже не плохо… У меня вот вообще никакого нету – даже девятого… И ничего… Живу…

- Дурачок. Девятый только у мутантов в верхних помещениях.

Девушка чуть улыбнулась, а может быть, Владимиру это лишь показалось. И они разговорились. Рассказчик Владимир был не ахти какой, да и похвалиться ему было особо нечем. Поэтому он рассказывал про то, что знал от других: про змеев, лесников, шатунов и прочие страхи Автозоводской линии. Анастасия слушала его, раскрыв рот. До неё, конечно, доходили кое-какие слухи про этих кошмарных существ, но пересказывали это её же ровесники, которые толком сами ничего не знали. А теперь она всё это слышала чуть ли не из первых уст! И Владимир постепенно, но неуклонно, вырастал в её глазах. Через два часа для пятнадцатилетней Насти семнадцатилетний Владимир стал героем, невесть откуда свалившийся прямо к ней в этот туннель между Площадью Независимости и Институтом Культуры. Они не обращали внимания ни на время, ни на центровиков, проходивших мимо и косившихся на странную пару.

- Вот он! - послышалось со стороны платформы. Владимир обернулся и увидел шедшую процессию. Визгливого администратора гостиницы, уже два часа назад заявившего местной службе безопасности о неявке из увольнительной партизана. Двух мордоворотов-центровиков в военных комбинезонах. И однорукого Митяя. Собственно, последнего Владимир боялся больше всех. Он, отходя, сказал Насте:

- Мне пора. Может быть ещё встретимся?

Девушка испуганно переспросила:

- Ты уже уходишь?

- Я тебя найду; в твой Госпиталь приду и найду.

- Извини, я забыла, как звать тебя?

- Во… Владимир. Владимир меня звать.

Для того, чтобы унизительная сцена его бичевания не происходила на глазах Насти, он сам подбежал к приближающейся процессии и, не обращая внимания на визги администратора, ловко увернувшись от хватки мордоворота и стараясь не смотреть в глаза Митяя, быстро пошёл в направлении гостиницы.

В гостинице они пробыли ещё два дня. Митяй лишил Владимира увольнительных. Ему оставалось только сидеть и восхищённо рассматривать запечатлевшийся в памяти образ необыкновенной девушки с великолепными волосами. Когда они уходили с обозом обратно в партизанские лагеря, Владимир обшаривал глазами платформу, ища Анастасию, но её нигде не было.

Через две недели с новым обозом они пришли в Центр. Митяй отпустил Владимира в увольнительную, многозначительно продемонстрировав ему сжатый кулак здоровой руки. Владимир бежал в госпиталь. Подловив какого чернорабочего с семеркой на куртке, он стал расспрашивать про санитарку Анастасию. Тот хотел от него убежать, а когда это не удалось, пытался увильнуть от ответа, но, видя настойчивость Владимира, злорадно заявил:

- Да наверху твоя девка. Сразу как с тобой пообщалась, ей за предательство и связь с иностранными агентами присвоили «почётный» девятый уровень и отправили картошечку полоть.

Пруднич, проклиная тот день, когда спрыгнул в этот злосчастный туннель, не обращая внимание на оскал чернорабочего, поплёлся в гостиницу. Нет, прекращение ещё не начавшегося общения с центровичкой его бы сильно не расстроило. Но до конца жизни знать, что из-за своего сумасбродства он фактически убил мучительной смертью не в чём не повинную девушку… С этим он просто не сможет жить. Он побежал и, ворвавшись в гостиницу с юношеской горячностью бросился к Митяю, сумбурно рассказал ему обо всём и потребовал немедленного спасения Анастасии. Митяй хладнокровно ответил:

- Даже и не думай об этом! Всё! До ухода из Центра никаких увольнений. А вернёмся на Тракторный, подумаем, стоит ли тебе вообще ходоком быть.

В этот день у Владимира закончилась юность. Его мысли в бешеной скачке носились по кругу, раздирая душу на куски и изматывая его от осознания собственного бессилия. Он не хотел бы об этом думать, но сознание само дорисовывало ужас пребывания хрупкого прекрасного создания в логове мутантов. Он не мог этого допустить, этого просто не должно было быть!