Андрей Стригин - Подземная одиссея

А вот и мой дом, сколько я потратил на его постройку труда. Помню то время, когда крыша была из соломы, а сейчас красная черепица, труба из кирпича и струится из неё лёгкий дым, Лада что-то готовит, в животе призывно заурчало. Въезжаю в ворота, спешиваюсь, стягиваю седло, ласково хлопаю Шпору по бедру, он моментально побрёл к своей кормушке - его любимое место. Бесцеремонно оттолкнул Соколика, лошадку моей жены, и уже чавкает словно матёрый кабан.

Лада выходит во двор, подтянутая, высокая, глаза как озёра, на её плечах накидка из шкуры смилодона, как всегда залюбовался женой. Она лукаво улыбнулась, обвила руками мою шею: - Как съездили? - её голос мягкий, но с тревожными нотками.

- Да так, без особых проблем, с хищниками не встречались, там сейчас пасутся степные мамонты, всех саблезубых кошек разогнали, - я целую Ладу в тёплые губы.

- А с Разломом что?

Я не стал юлить, говорю прямо: - Вода уходит, Аскольд уверен, через месяц оголится дно.

- Какой ужас, - Лада крепче прижимается к моей груди. - Что же делать? - она заглядывает в глаза, и я невольно вздыхаю, но тут же пытаюсь её ободрить: - Мы их сожжём, будем готовить термитную смесь.

- Здорово, - тихо произносит жена, но затем спрашивает: - А её сложно делать?

- Аскольд будет лично контролировать процесс. А он, если за что-то берётся, доводит до конца, ты же знаешь.

- Это так, но жёсткий он очень, - грустно произносит Лада, - а ведь какой он, в той жизни, был мягкий человек.

- Никогда он мягким не был, - усмехаюсь я, - просто мы его тогда ещё не знали.

- Всё-таки, как это плохо.

- Сейчас мне будет плохо, - я демонстративно повёл носом. - Что у нас на обед?

- Пироги с зайчатиной, Ярик настрелял, и морс из лесных ягод.

- Вот так, бате некогда охотиться, так родной сын нас едой снабжает, - улыбаюсь я, - а к вечеру рыбу принесёт, сказал, сам её приготовит.

- Ты его видел?

- На озере.

- С Лизой? - догадывается Лада.

- Хорошая девочка, - киваю я, - они вместе придут.

- Надо мёд в сотах из подвала достать, - засуетилась жена.

- Подожди, до вечера ещё далеко. А чья она дочка?

- Это из новых переселенцев, они года три жили в излучине реки Альма. Там было несколько небольших поселений, да на них наткнулись охотники за рабами, полгода отбивались от их набегов, большую часть хозяйств разорили, многих людей пленили, а родители Лизы успели податься к нам.

- Всё верно, в одиночку не выжить, - нахмурился я и с горечью думаю, а ведь с Виленом Ждановичем придётся заключать, хоть и временный, но союз, и это, вместо того, чтобы идти на него войной. Как это претит моей душе, но когда речь идёт вообще о существовании людей, приходится расставаться со своими принципами ... на некоторое время. В любом случае, когда придёт час, огнём сожгу его город, никого не пощажу!

На улице зацокали подковы, Шпора отпал от своей кормушки, оголив крепкие зубы, призывно заржал, он учуял своего друга ... не соплеменника, а человека. В этом мире он любит только меня и Семёна. Моего друга все животные обожают и мой жеребец не исключение, с остальными он или откровенно враждует или терпит, вот такой у меня доисторический коник.

- Семён зачем-то пожаловал, - не поворачивая головы, произношу я, - вроде расстались недавно.

Лада выглянула из-за моего плеча: - Семён, привет! - радуется она.

Я обернулся, вижу, как он спешивается, затем ласково погладил лоснящийся бок Мишки, так он прозвал своего жеребца, шепнул что-то в ухо и тот, сразу побрёл к сену. Шпора недружелюбно фыркнул, но к кормушке подпустил, а Соколик радостно заржал, приветствуя своего соплеменника.

- Что-то случилось? - я иду навстречу к Семёну.

- Сорванца своего ищу, говорят с утра со Светочкой ушли, думал к вам пошли, сазанов хлебом покормить, - он посмотрел в сторону моего искусственного водоёма.

В своё время его вырыл по просьбе Ярика, он очень хотел завести в нём рыбу и подзывать её колокольчиком. Наверное, это было глупо изводить себя рытьём водоёма, но что не сделаешь ради любимого сына ... да и Лада горячо поддержала. А вот теперь, это моя гордость, детвора часто приходит в наш дом покормить тучных сазанов, подзывая их колокольчиком.

Светочка, дочка Аскольда, ей уже девятый год идёт, та ещё оторва. Игорь, приёмный сын Семёна, он местный, из племени лесных людей, так мы называем неандертальцев. Этого мальчика мы обнаружили в стае волков, его как Маугли, воспитывала волчица. На удивление он оказался смышленым и весьма способным к математике. Общаясь с ним, я понял, какая к чёрту эволюция, раз в доисторическое время рождаются такие умные дети. Игорь на несколько лет старше Светочки, но так получилось, она с самого начала взяла нал ним шефство, и оберегала от нападок мальчишек, но Игорёк и сам не промах, может за себя постоять, а ещё, у него имеются два коротких клыка, которые, при случае, не задумываясь, пускает в ход.

Я посмотрел на жену, она кивает: - Приходили, но это было утром, затем ушли, - Лада задумалась. - У Игоря что-то за плечами висело, тщательно завёрнутое в шкуры, так делают, чтобы вещь не промокла, но дождя с утра не было, да и сейчас не ожидается.

Семён задумался, затем сокрушённо качает головой: - То-то я заметил, пара факелов исчезла. Но зачем он их взял и завернул в шкуры? Как бы беды не было, - мой друг поднимает на меня испытующий взгляд.

- Всё ясно, загуляли дети, собирайся, есть у меня предположение, полезли они в пещеру у водопада.

- Там подземная река, вглубь не пройдут, - неуверенно произносит Семён.

- Я того же мнения, наверное, купаются в озере, больше ходов нет, те, которые на подъёме, замурованы. А знаешь, что я подумал, а не прихватить ли нам бухту верёвки и четыре факела, - неожиданно даже для самого себя говорю я.

- Зачем? - посуровев лицом, спрашивает друг.

- Честно? Сам не знаю. Почти сто процентов, они у водопада.

- Почти сто процентов?

- Не придирайся к словам, всё будет нормально. Одно непонятно, зачем они факела в шкуры завернули, плавать с ними, что ли будут?

- То-то и оно, нелогично всё это, - совсем поник Семён.

- Да что вы выдумываете, сами себя накручиваете, - встрепенулась Лада, а сама уже поглядывает на Соколика.

- Сами съездим, - я понял её мысли.

- Тогда к Яне, может они у неё, - Лада решительно снимает со стены седло.

Выехали, молча, нехорошее предчувствие зачем-то грызёт душу. Гоню от себя плохие мысли, но они гнездятся в голове как навозные мухи. Постепенно с шага мы переходим в галоп и к месту подскакали, заставив вспотеть, наших жеребцов.

Из пещеры входит и выходит народ, это весьма оживлённая дорога, ведь она связывает Град Растиславль с морем и первобытным лесом. Здесь проходят маршруты купцов, ею пользуются охотники и военные. В своё время извели членистоногое, что доставляло нам столько хлопот, поэтому дороги почти безопасны, разве, что лихие люди иногда нападают на обозы, да люди Вилена Ждановича иной раз щупают нашу оборону.