Вадим Панов - Непостижимая концепция

— Зачем тебе сказки?

Судя по всему, во время экзекуции Химик вкратце объяснил любознательному хозяину улуса, чем занимаются этнографы.

— После Катастрофы новые появились, — сипло объяснил Бергер, наблюдая за тем, как подручные Расул-бека потрошат его рюкзак. — Знать их надо.

— Зачем?

— Затем, чтобы жить дальше.

— Чтобы жить — жрать надо, понял?

— Вам виднее.

— Вот именно. — Расул-бек повернулся к проводящим обыск помощникам. — Что у него?

— Шмотки, — один из боевиков пнул ногой пакет с вещами. — Консервы анклавские, концентраты и колеса какие-то…

— Воду обеззараживать, — объяснил Бергер.

— Блокнот, карандаши, аптечка…

— Наркота есть? — оживился Расул-бек. — Качественная?

Вопросы были обращены к подручным, однако Федор ответил сам:

— Есть синтетика, на случай ранения.

— Предусмотрительно… — Шамильский хозяин еще раз оглядел разбросанное имущество, задержав взгляд на легкой, превосходно подходящей для охоты на мелкую дичь винтовке, и протянул: — Ты, я смотрю, предусмотрительный, этнограф… Где связь?

— Нету, — развел руками Бергер.

И получил в печень. Охнул, согнулся, огреб по затылку, а когда вновь оказался на ногах, услышал:

— Где?

— Никакого электричества, — торопливо, не отдышавшись, а потому — фальцетом ответил этнограф. — Я по три-четыре месяца в поле, в самый первый раз брал с собой коммуникатор, а мне его прострелили перед возвращением, вся работа псу под хвост. С тех пор только блокноты.

— Как ты со своими связываешься?

— Никак.

— У него ничего нет, — подтвердил боевик. И еще раз, на всякий, так сказать, случай, тряхнул рюкзак. — Никаких гаджетов.

— Кто тебе платит? — сменил тему Расул-бек. — Кто снаряжает? Кому ты рассказываешь сказки?

— Мертвому.

На этот раз в печень словно кувалдой засветили.

— Да не вру я! — взвыл Бергер.

— Я ему верю, — тихо произнес Химик, глядя Расул-беку в глаза. — Поэтому не убил.

И эта коротенькая фраза наглядно продемонстрировала то необыкновенное влияние, которое имел фабричный лидер на всемогущего хозяина Шамильского улуса. Расул-бек молниеносно успокоился, удивленно поднял брови и хрюкнул:

— Мертвому нужны сказки?

— Да.

— Зачем?

— Мертвый ищет те, которые сбываются, — едва слышно прошелестел фабричный лидер, и шамильский лидер все понял.

Понял, вздрогнул и машинально дотронулся до шрама на правой щеке. И не сдержал сорвавшееся ругательство.

— Сам понимаю, что плохо, — вздохнул Химик.

— Я его заберу, — неожиданно громко и неожиданно уверенно рубанул Расул-бек. И перевел взгляд на Бергера: — Поедешь со мной.

— Зачем? — Фабричный ошеломленно уставился на Расул-бека.

— Этнограф наверняка разведчик, а наземная разведка означает одно: Мертвый близко, — объяснил шамильский хозяин. — Хочу говорить об этом.

— Говори здесь.

— Здесь криво, — отказался Расул-бек, с улыбочкой наблюдая за тем, как его подручные тащат Бергера к головному внедорожнику. — А я хочу ровно.

Как столица называлась раньше, когда в ней заправляли спившиеся туземцы, теперь никто и не вспоминал. Во времена губернатора Сулима III Благочестивого город стал Шамиль-сараем, и следующие поколения правили уже переименованным улусом. Правили успешно: не прогнулись под Кубанский джамаат, отбили два вторжения орды Рафика Назимова, воинственного министра обороны Центрального федерального округа, и сохранили неплохие отношения с ОКР, единственной скрепой, которой санкт-петербургский президент хоть как-то удерживал наследных демократических губернаторов в федеральном составе.

Катастрофа Шамиль-сарай не затронула, но головы лишила: губернатор Адам VI Головокрут, изволивший отдыхать в своем дворце на Исламской Ривьере, обрушился на новое дно Средиземноморья вместе с семьей и челядью. Между племянниками Головокрута немедленно вспыхнула междоусобица, однако воцарившаяся разруха не позволила никому из них взять верх. Мовлади удерживал пару районов на юго-западе улуса, Магомед — на юго-востоке, а Расул-бек взял все остальное, не предпринимая никаких попыток отбить у родственников владения. Положение Расул-бека выглядело безупречным: ему достались развитые сельскохозяйственные зоны, кое-какие рудники, кое-какое производство, атомная электростанция, а главное — три дядюшкиных арсенала из пяти. Он сидел настолько крепко, что сумел отразить нападение танковой армады Генеральной прокуратуры и даже продвинулся на запад, заполучив под контроль область ответственности бригады Шариатского надзора из Белгородского ханства; и на север, оттяпав три района Умарского улуса у занятых внутренними распрями депутатов тамошнего меджлиса. Все выглядело хорошо, однако вот уже год Расул-бек жил в тревожном ожидании перемен. Анклав Москва уверенно полз на юг, и все говорили одно: Мертвый близко.

— Вы будете меня кормить? — осведомился Бергер из багажника внедорожника, где скрючился на маленьком сиденье.

— Не знаю, — не стал скрывать шамильский хозяин.

— От чего зависит?

— Скажешь правду или нет.

Они были примерно одного роста: около ста девяносто, примерно одинаково одеты: в полевую армейскую форму без знаков различия, и примерно одного возраста: в районе тридцати пяти. А вот дальше начинались различия. Расул-бек был плечистым, настоящей скалой, а его крупное грубое лицо поросло густой бородой, справа рассеченной шрамом. Жилистый Бергер мощью не отличался, казался тощим, нескладным, и лишь очень опытный глаз мог оценить отточенность его движений: этнограф явно посещал не только библиотеки да лекции. Лицо Бергер имел узкое, с мелкими, «мышиными» чертами и унылым выражением. Во всяком случае сейчас.

Но унылость лица никак не соотносилась со спокойным тоном, каким этнограф вел разговор.

— Я не лгал.

— Что собираешь сказки? Не смеши меня.

Присутствующие в мобиле мордовороты дружно заулыбались.

— Вам смешно, а Химик испугался, — размеренно произнес ученый.

— В отличие от него, я не верю, что Мертвому нужны сказки, — через плечо бросил Расул-бек.

И вздрогнул, услышав спокойное:

— Доктору Кауфману нужна правда.

— Какая?

— После Катастрофы мир стал другим, — вздохнул Бергер. Внедорожник подпрыгнул на очередном ухабе, и Федор врезался головой в потолок. Однако продолжил как ни в чем не бывало: — Доктор Кауфман хочет знать — каким?

— И еще он хочет мою землю, — мрачно произнес Расул-бек. Резко повернулся и вперился в пленника взглядом. — Да?