Вера Чиркова - Свадьба отменяется

- Да мы видели, - весело признался Райт, - как только кривой Том углядел на нижней дороге всадников, все успели побывать на башне. А тетушка Мирит сразу в подвал полезла, за готовым тестом и начинкой. А зачем тебе карета? Да еще и королевская?

- Вот умоюсь, поем и расскажу, - загадочно хмыкнул герцог, но по темной тени, промелькнувшей по его лицу, кузен сразу сообразил, что новости вовсе не такие уж радостные.

- Но ведь тебе не обязательно жениться на первой попавшейся? - потягивая молодое вино, размышлял Эртрайт вслух, когда блюдо с пирожками почти опустело, да и прочих закусок заметно поубавилось, - раз есть возможность приглядеться… выбрать, наконец.

- Райт, я слишком хорошо знаю… какой должна быть семейная жизнь, - пожалуй, впервые за все годы герцог так откровенно говорил с кузеном на эту тему, - и на меньшее никогда не соглашусь. Мои родители пошли на все… чтобы быть счастливыми, ведь не только отец принес в жертву любви трон и родной замок. Матери тоже пришлось не сладко, ее пытались убить, подкупить, запугать… Так вот… я точно знаю, что смогу ради настоящей любви пожертвовать всем, осталось найти ту, ради которой захотелось бы пойти на жертвы. Пока… как ты отлично знаешь, мне такая не встретилась. И я очень сомневаюсь, что встретится в дядином замке на водах. Ты же видел всех этих богатых невест… спесивы, крикливы и глупы… как индюшки.

- Знаешь… раз уж мы говорим так откровенно, - поднял от бокала совершенно трезвый взгляд Эртрайт, - мне кажется, что ты до сих пор и не пытался их рассмотреть. Ведь каждую девицу, подошедшую ближе, чем на два шага, ты сразу поливаешь таким презрительным и холодным взглядом, что у бедняжек губы дрожать начинают.

- И совсем не каждую… - чисто из чувства противоречия пробурчал Дорд, - иногда я совсем не против…

- Это "иногда" бывает только в Подгорье, в заведении мадам Стефы, - едко откликнулся Райт, - и потому не считается. Там все мы смелые… а вот на осеннем балу, две недели назад…

- Не нужно про бал, думай лучше о будущем, - торопливо перебил кузена герцог, и сам прекрасно знавший, что на том балу повел себя не самым достойным образом.

Так не стоило показывать ему заранее длиннющий список, где отметились все, желающие потанцевать с молодым хозяином этих мест. От такого "милого" сюрприза у кого угодно настроение испортится, стоит лишь вообразить предстоящие танцы с толпой щедро политых разнообразными духами девиц от пятнадцати и до тридцати пяти лет. Если бы это было в его власти, Дорд давно запретил бы девушкам пользоваться разными духами, причем в таком количестве. Ведь все эти запахи остаются на его парадном камзоле, и, постепенно смешиваясь, к концу вечера образуют неописуемый букет. В смысле, никто не сможет его описать, и остаться при этом в здравом уме.

- А вот мне кажется, наше юное дарование произнесло только что очень здравое предложение… - за пустой болтовней друзья совсем забыли про третьего сотрапезника, магистра Гизелиуса.

- Что?! - искренне изумился Райт, даже не заметивший, чтобы он вносил какое-то там предложение.

- Ну как же, - магистр укоризненно вытаращил на своего ученика желтоватые глазки, - ты же сказал, нужно хорошенько присмотреться, и при этом позволить девице показать себя.

- Ну да… было что-то такое, - не совсем уверенно пробормотал кузен, - но ведь…

- И ты снова прав! - многозначительно поднял палец вверх маг, - У него нет такой возможности! Следовательно - нам нужно ее создать!

- Как это… создать? - Невольно забеспокоился Дорданд, прекрасно осведомленный о присущем магистру авантюризме, - из чего создать?

- А вот из Райта и создадим… - в глазах мага заиграли хищные огоньки, - очень удачно все сошлось, и роста вы одинакового и все твои привычки и тайны он знает… абсолютно беспроигрышный вариант.

- Э-э! Учитель! Вы это о чем? - Райт не на шутку насторожился, - может… не нужно?

- Как это не нужно? - искренне возмутился Гизелиус, - ты желаешь помочь другу, или нет?

- Разумеется желаю… только не понимаю…

- Зря я тебя называл сообразительным и перспективным, если ты собственное предложение до конца осознать не можешь, - в голосе мага звучало нетерпеливое пренебрежение, - все очень просто… на водах ты будешь изображать Дорданда, а он твоего камердинера. Вот тебя ему, к сожалению, не сыграть, не потянет. Значит, объявим, что ты уехал погостить к родственникам, у тебя ведь куча тетушек, значит, можно не уточнять… к которой именно.

- А это еще зачем?! - не понял герцог.

- Дорд, ты плохо слушал короля или чего-то недопонял?! Раз шпионы проникли даже в полицейское управление, не может быть, чтоб никого не подсунули к нам. Я сейчас же займусь тщательной проверкой, но выехать нам лучше как можно быстрее, - теперь старый магистр, обязанный отцу герцога жизнью, был на удивление серьезен и категоричен.

Райт уехал из замка почти сразу после обеда, ради конспирации. И ради нее же, проклятой, Дорд впервые за многие годы не провожал друга до поворота дороги. Да и вообще не провожал.

- Пусть все думают, что вы поссорились насмерть, - безапелляционно заявил Гизелиус, взявшийся за организацию задуманного со свойственным ему энтузиазмом.

И категорически запретил герцогу даже с башни вслед кузену посмотреть. Разумеется, Дорданд и не подумал бы так безоговорочно слушать старого чудака, если бы и сам не был уверен в его правоте. Сложив в уме некоторые факты, мелочи по сути, которым ранее не придавал никакого значения, геоцог с горечью в сердце признал, что оказался легкомысленнее магистра. В Анриме действительно завелась крыса, и понимать это оказалось неожиданно больно. Мало того, что все слуги жили в замке на полном обеспечении, они еще и получали очень приличное жалованье, а кроме него премии и подарки к праздникам и дням рождения.

И теперь мрачный герцог валялся на собственной постели прямо в сапогах, хотя раньше никогда себе такого не позволял. Считая это неуважением к нелегкому труду прачек и гладильщиц. А простодушные слуги ходили вокруг на цыпочках, наивно считая, что хозяин так остро переживает ссору с другом.

Несколько ваз с жареными орешками, соленым миндалем и фруктами стояли на краю ложа, и Дорд по очереди совал в них руку, даже не замечая, что именно бросает в рот. Когда человека диким зверем грызет нетерпение, ему абсолютно не до того, что грызет он сам. Гизелиус уже пару часов бродит по замку с отрешенным видом и никто, кроме хозяина, даже не догадывался, что старичок вовсе не придумывает, по обыкновению, рецепт какого-то зелья, а шарит в головах домочадцев. Вернее, в содержимом их голов.

И когда магистр вдруг резко развернулся и торопливо засеменил в сторону центральной башни, в которой находились господские покои и его собственная спальня, ни у кого не возникло даже малейшего подозрения. Свои ментальные способности старичок держал в строгом секрете и пользовался ими с большой осторожностью.