Александр Громов - Человек отовсюду

Я выждал немного времени – ровно столько, чтобы люди выплакались и накричались, но чуть меньше, чем надо людям для того, чтобы в их головы забралась мысль о самоубийстве от отчаяния и полного отсутствия перспективы. Перспектива-то была.

Я выждал – и гаркнул. Природа не обидела меня мощью голосовых связок. Я орал грубо, как фельдфебель на плацу, и люди начали стягиваться ко мне. Из них я выхватывал наименее потерянных и отдавал им распоряжения. Кое-кого пришлось подбодрить оплеухой. Мне, даже не марцианину, выпало стать стержнем для кристаллизации аморфной человеческой массы просто потому, что иного стержня не нашлось. И ладно, решил я. Справлюсь не хуже других.

Я справился. Опыт сам по себе великая вещь, а военный опыт – сугубо. Из толпы в две с половиной тысячи человек я был, наверное, единственным, кто воевал и умел командовать. Для начала я пошевелил ногой песок там и сям – оттуда выскочила многоножка знакомого вида. Медленно выскочила – она ведь не была темпирована, жила в привычном времени… Ага, значит, мы точно на Тверди, ошибки нет. Плохо, что в пустыне. Придется как-то выкручиваться.

Наведение порядка потребовало времени. Ускоренная жизнь марциан – не всегда преимущество. Темпированный человек может двигаться втрое-вчетверо быстрее человека обыкновенного, а значит, меньше обжигается о песок, но ведь и воду темпированный потребляет в соответствии с ненормальной скоростью всех процессов в организме. А воды у нас не было.

Солнце, стоявшее поначалу в зените, немного сползло вниз к тому времени, когда я навел какое-то подобие порядка, и я уже мог ориентироваться по сторонам горизонта. Прежде всего: в какой мы пустыне – Восточной или Прибрежной? Если первое, то плохи наши дела. Если второе – можно побарахтаться не просто так, а с хорошей надеждой на удачу.

Никакого транспорта. Никакой связи. Никакой пищи, а главное, никакой воды. В первый же час случилось несколько солнечных ударов. Я буквально заставлял людей обматывать головы тряпками, безжалостно конфискуя излишки одежды у тех немногих, кто имел такие излишки. Я бил по морде слабых духом и заставлял двигаться. Жаль, что у меня не было палки, – тогда мне не пришлось бы бросить нескольких слабаков, ни в какую не желавших двигаться. Я бросил их, потому что должен был спасти остальных.

Кончился день, долгий как вечность. Ночь принесла прохладу. В свете двух лун и Карлика мы выбрели к пересохшему руслу и двинулись по растрескавшейся глине. Никто не искал нас на Тверди, и мы должны были сами выйти к людям – или умереть.

Дети хныкали и просили пить. Многие взрослые вели себя не лучше. Наверное, им никогда в жизни не приходилось терпеть. Я успокаивал одних, угрожал другим, подбадривал зуботычинами третьих. За ночь от нас отстало еще несколько человек. К сожалению, я не мог убедить всех сломленных в том, что они не сломлены. Я-то знал, когда человек бывает сломлен по-настоящему! Эти люди просто пали духом – поправимое дело! Но их было слишком много, а я – один.

Не спать! Идти! Днем будет стократ тяжелее, поэтому нужно пройти за ночь как можно большее расстояние! Долгая-долгая ночь для темпированных… Адская ночь. Я позволял людям лишь короткие привалы. Ничего, пусть умучатся! Природа не терпит пустоты, поэтому будем вытеснять отчаяние усталостью! Вперед! Шире шаг, сволочи, нытики, ублюдки, дармоеды!..

Сухое русло выписывало пологие меандры. В общем оно вело на юг, но куда конкретно – я понятия не имел. Что, если этот временный водоток исчезает в пустыне? Тогда смерть. Обманутые люди, пожалуй, растерзают меня, и это будет лучше, чем умирать от жажды…

На рассвете с юга пахнуло морем. В полдень нас заметили с рыбацкого суденышка.

– А досталось тебе, – сказал отец не сочувственно, но констатирующе. Он знал, что я не потерплю и тени сочувствия к себе. – Но знаешь, ты спас кучу людей.

– Ну, спас и спас, – буркнул я. – Так получилось. И ты бы спас, если бы пришлось. К чему эти слова?

– К тому, что я не удивлен. Сын у меня что надо. Выпьешь еще?

– Да.

– Кстати, ты уверен, что Тверди не грозит этот гамма-всплеск?

– Абсолютно. Где Марция, а где мы. До нас излучение доберется при моих праправнуках, да и то мы не попадем в джет, а вне его энергетика совсем не та. Где у нас на небе Марция? В созвездии Кота. А где источник гамма-всплеска? В созвездии Плуга. Вот так примерно, глянь. Мы совсем не на одной оси. Бояться рано, а может, и вовсе не надо…

Я показывал на пальцах наше взаимное расположение в галактическом пространстве и старался не думать о тех, кого я не довел до моря, не смог довести. И о тех, кто умер на пустынном берегу, прежде чем здоровенная ржавая баржа, выполнявшая функции спасательного судна, забрала нас. Я знал, что смогу заставить себя не вспоминать о них. Потом. Попозже.

А пока мне надлежало как следует выпить.

– Помнишь, как мы с тобой вот так же сидели, бывало, под пивко? – спросил Варлам.

Я кивнул. Были времена – и прошли. Теперь моему отцу, экс-президенту и лидеру оппозиции, здоровье не позволяло как следует поддержать компанию. Пиво он вовсе бросил пить, чтобы не росло брюхо. Крепкие напитки еще употреблял, но крайне умеренно. Я прожил на Марции два года и благодаря темпированию постарел лет на семь, а мой отец, никуда не отлучаясь, живя с нормальной человеческой скоростью, выглядел так, будто прошло аж целое десятилетие. Политик – притягательная для многих и вредная для всех профессия.

– Я хотел бы знать, как устроят спасшихся с Марции, – заявил я.

– Об этом теперь не у нас голова болеть должна, – с деланой небрежностью возразил Варлам. – Ты уже спас их, чего тебе еще? Не переживай, их устроят как надо. Они же все-таки марциане… не балласт. Пригодятся. Среди них ведь небось ученые есть, инженеры, квалифицированные рабочие… Не будет Игнатюк дураком, так пристроит их к делу… если только их от него не переманят. Но об этом после…

Было видно: отец жалеет о том, что гибель Марции не пришлась на время его президентства. Вышел бы интересный расклад. С другой стороны, Савелий Игнатюк, нынешний президент Тверди, тоже был замазан, пусть формально, в борьбе против Земли – и именно с ней ему теперь придется иметь дело, поскольку второй игрок – Марция – навсегда выбыл из борьбы. Невероятно ускоренная, быстро обгонявшая в развитии Землю цивилизация была – и вся кончилась. Расклад сил в Галактике изменился радикально. Не знаю, устроили ли земляне у себя всепланетный фейерверк на радостях. Я бы на их месте устроил.

– Если Земля вновь предпримет вооруженное вторжение, нам не устоять, – сказал я. – Она раздавит нас шутя и снова станет для нас метрополией.

– Расслабься, – вяло махнул рукой отец. – Не станет. Что мы для Земли? Источник скандия, и только. Майлз Залесски торговал скандием с Марцией, теперь опять будет торговать с Землей. Что было до восстания, то и будет, только вместо Администрации – самоуправление. На Земле за это время тоже чуток поумнели, их устроит формально независимая Твердь. Чего ради тратить деньги и лить кровь? Ты пей, пей.