Назад, обернись назад - Вильма Ширас

Я выбрала пару книг — «Друг Цезаря»[1] и «Повесть о двух городах»[2] — и вышла. В кармане у меня был кошелёк с мелочью, поэтому я зашла в аптеку и купила «студенческий лёд», так мы тогда называли мороженое. А когда я вернулась домой, бабушка отправила меня спать.

После того, как я легла в постель, я попыталась тщательно обдумать, что делать дальше. Я хотела измениться, добиться большего успеха во многих отношениях; и, конечно, я также хотела в конечном итоге вернуться в ту точку, где я оставила свою нынешнюю жизнь накануне вечером, — через пятнадцать лет. Я могла бы преуспеть во многих мелочах — усерднее учиться, больше помогать по дому, — но я должна быть осторожна и не делать ничего из вон выходящего, потому что это может изменить мою жизнь и я никогда не встречу Пола и не выйду за него замуж. И конечно, моя дорогая, я никогда не смогла бы выйти замуж за кого-то другого, считая, что это измена.

Ты, наверное, читала пьесу Дансени «Если»? Довольно надуманно, не правда ли? Я надеялась, что такая мелочь, как опоздание на поезд или посадка на него, не сможет сильно изменить всю мою жизнь. Между тем, в некоторых вещах я могла бы добиться большего успеха.

Я изучала французский, латынь, английский, химию, а также планиметрию и стереометрию. Честно говоря, когда на следующее утро я просмотрела свои учебники, я была потрясена! Ты не представляешь, как много можно забыть за пятнадцать лет! Но я надеялась, что всё вернётся ко мне. На первом уроке я занялась латынью, потому как вторым уроком у меня был латинский, я попытался перевести двадцать три строки из Цицерона, которые нам задали на дом. Ты думаешь, что это можно было бы сделать с помощью конспектов, словарей и всего прочего, что помогло бы мне, если бы я действительно приложила к этому все усилия; но я окончательно запуталась в лабиринте предложений и фраз и пошла на урок такой испуганной, какой не была никогда в жизни.

Меня не вызвали к доске с переводом, но спросили о правиле, которое мы проходили за неделю до этого.

За пятнадцать лет и неделю до этого— и, по всей вероятности, я вообще никогда не пыталась его выучить.

— Назови мне правило для memini, — сказала Мохнатка.

Так мы называли нашу учительницу латыни; я так и не узнала за что. У неё были довольно густые волосы; возможно, это было причиной. Ей пришлось спросить меня во второй раз; я задумалась о её прозвище. Когда я была школьницей, казалось невозможным называть учительницу по имени.

Я встала и начала:

— Memini… э… э-э…

— Винительный, — прошептала Элси у меня за спиной.

— Использует винительный падеж, — сказала я.

— Да ладно! — саркастически заметила учительница.

Когда я начала обдумывать это, то понял, что это звучит глупо. Большинство глаголов имеют форму винительного падежа, не так ли? Это был случай прямого дополнения; я всё ещё была в этом уверена. Некоторые глаголы имеют дательный падеж, но для них не существует отдельного правила. Должно быть, в memini есть что-то особенное, раз есть какое-то правило.

— Что означает memini? — спросила учительница.

— Помнить, — прошептала Элси.

Я повторила за ней.

— Теперь расскажи правило, пожалуйста, — сказала Мохнатка с преувеличенным терпением, которое, как я очень хорошо помнила, обычно не предвещало ничего хорошего.

— Memini, то есть «помнить», имеет винительный падеж, — сказала я.

— Пока всё хорошо, — многозначительно заметила учительница. — Memini, в качестве «помнить» или «запоминать», употребляется в винительном падеже, в частности…

Она замолчала, а я продолжала смотреть на неё, прислушиваясь к Элси. Я начала припоминать, что Элси обычно подсказывала мне, когда я застревала на латыни, хотя мы считали бесчестным помогать друг другу в письменных работах. Я полагаю, идея была в том, что устный опрос подвергает ученика публичному унижению, и поэтому помощь допустима. Я задумалась об этом, и Элси пришлось шептать ещё громче, полагая, что я не расслышала её с первого раза.

— Мисс Симмонс, я не обращалась к вам, — едко сказала Мохнатка. — Мисс Браун, вы, должно быть, слышали свою подругу, если даже я её услышала. Пожалуйста, позвольте нам услышать правило из ваших уст.

Я повторила:

— …в частности с местоимениями среднего рода и прилагательными.

— Продолжайте, мисс Браун, — сказала Мохнатка.

Я не осмеливалась взглянуть на Элси или надеяться на дальнейшую её помощь. Было очень неприятно, что с мной обращались как с ребёнком, после многих лет воспоминаний о взрослой жизни, в которой причудам memini и другим ужасным глаголам было отведено одно место — забвение.

— Я этого не знаю, — сказала я и села.

— Мисс Симмонс, похоже, знает правило. Пожалуйста, расскажите его, мисс Симмонс, специально для мисс Браун.

Элси встала и, бросив на меня извиняющийся взгляд, сказала, что, что когда слово memini означает «быть внимательным», оно употребляется в родительном падеже.

— А теперь, мисс Браун, давайте посмотрим, сможете ли вы повторить это правило.

Возможно, её назвали Мохнаткой, потому что она была похожа на кошку и любила царапаться, подумала я. Или это была какая-то непонятная шутка, настолько старая, что её все забыли?

Я поднялась со своего места и начала:

— Memini, как «помнить», или «запоминать», использует винительный падеж, в частности… в частности…

— Средний род, — пробормотала Элси.

— …в частности с существительными и местоимениями среднего рода.

— Нет! — отрезала учительница.

— Прилагательными и местоимениями среднего рода. Memini, «помнить» и… и….

Господи, подумала я, а что за второе? Для меня они оба звучали одинаково.

— «Быть внимательным», — прошептала Элси.

— «Быть внимательным» используется в дательном падеже.

— Продолжай угадывать, — сказала учительница с кривой улыбкой.

О, боже! Подумать только, что, став взрослой, я буду жалеть о том, что не занялась этим ужасным языком, когда у меня была такая возможность!

— Родительный падеж, — сказал я.

— Вы понимаете разницу, мисс Браун?

Всё, о чём я могла думать, это о том, что родительный падеж — это второй падеж, а дательный — третий. Я не осмелилась это сказать, и мои мысли блуждали, пока я пытался вспомнить, каким был последний падеж. В классе было очень тихо. Затем я вспомнила, или вызывала из памяти последний падеж.

— Творительный, — торжествующе произнесла я, и Мохнатка со стоном закатила глаза.

— Правильный вариант — родительный падеж, мисс Браун, — сказала она наконец, как-то уж слишком терпеливо. — В чём разница между двумя