Пробуждение - Владимир Андерсон
Другие нашли противоречие в том, что в картах учебников есть множество гор и другого вида высотных ландшафтов, которых даже близко нет на нашей планете. Ладно, что всё вымерло, испарилось, и стало невозможно дышать, но почему так изменился рельеф. Разумеется, гулять везде и уж тем более ездить куда-то далеко на оверкарах разрешалось немногим, которые ещё и хранили молчание перед всеми остальными, но из любого окна было видно полное отсутствие каких-либо гористых систем во всех от Апполло-24 сторонах.
Третьи пошли ещё дальше и стали изучать те фильмы, что нам достались на разного рода носителях, и что разрешили смотреть. И вот в них самый большой вопрос, что всем пришёл на ум, так почему те технологии, что мы видим в фильмах не сильно отличаются от наших, а окружающая действительность совершенно другая. Они могут дышать на свежем воздухе, у них есть моря и леса, и те же самые технологии при этом. Если выходило, что мы сами испортили свою планету, то это не могло произойти за один день. А значит те фильмы, что мы видели, далеки от катастрофы. Но этого не может быть, так как технологии уж точно не стоят на месте – уж сколько мы успели придумать за наши какие-то двадцать четыре…
На все эти вопросы не было ответов – были лишь сомнения. В них пытались копаться некоторые, но вот уже как 14 лет, как запретили публично обсуждать эти темы. Новые найденные материалы всё же стали сдавать после того случая, как Оскара Миднайта, инженера энергетического блока, засадили в камеру Тоски за утайку найденного жёсткого диска. Никто не знает даже, что он там увидел, и увидел ли вообще, но, когда его забирали, он кричал, что всех обманывают, что, то место, на котором мы находимся, называется Луна, а не Земля, и на этом слове его тогда ударили в затылок. С того момента прошло 14 лет, и никто его больше не видел, а все стали делиться своими мыслями лишь только шёпотом.
Было очень странно на это смотреть. Неужели всего лишь переименование своей планеты в другое может представлять такую угрозу? От того, что он назвал Землю Луной, она же явно не изменится, даже если так оно и есть. Она так и останется третьей планетой от Солнца, пусть даже с другим названием. Всё будет также мрачно, как и сейчас, и также беспросветно. Лучшее, что мы сейчас можем сделать, так это приспособиться под те условия, которые у нас есть, и всё же жить своей жизнью. И пусть называют эту планету, как хотят, а ей, Натали, уже тридцать два года, и она до сих пор бывает с таким недотрахом, что хочется лезть на стену.
В этом ей самой себе было совершенно не трудно признаваться, но те мужики, которые за ней вечно бегали, не нравились ей абсолютно. У неё бывали короткие романы, но даже если в постели, некоторые из них были ничего, то говорить с ними было просто не о чем. Да и они явно ценили в ней не ум, а грудь и задницу. В этом она даже не сомневалась, как и в том, что далеко на этом не уедешь.
А это всё же было важно. Она с самого рождения готовилась к тому, чтобы применять собственные мозги на общее благо, и теперь с гордостью могла сказать, что это ей удалось. Сейчас она была ведущим научным сотрудником в отделе науки, и в ее задачу входило изучать прежде всего окружающие материи, которые их окружают с целью выявления какой-либо пользы. И её недавнее открытие – извлечение гелия-3 из почвы, было поистине прорывом.
Жаль, что об этом знало так мало людей. Да даже если бы им и дал кто-то доступ к этой информации, вряд ли бы это что-то кардинально изменило. Немногие понимают, что термоядерная электростанция, которая есть у нас в наличии на станции не смогла бы работать вечно без новой подпитки. Поначалу получение электричества и вовсе считали чем-то сверхъестественным, полагая, что этим и управлять не надо. Но очень быстро поняли, что без вмешательства человека такая система всё время работать не будет. И что её, как и всё остальное, тоже надо чем-то кормить. Материал нашли достаточно быстро, но только полгода назад отдел, под руководством Натали Джексон, понял, как можно отделять одно от другого, чтобы можно было это что-то другое использовать в качестве топлива.
Тогда Натали негласно наградили – её перевели в более просторное помещение в блоке Нью-Йорк. Там у неё уже было сразу две комнаты, причем каждая из них была больше, чем её предыдущее жилище целиком. А населявшие этот блок люди были куда более образованные, чем те, что жили с ней в блоке Техас.
Всего блоков было четыре: северный Иллинойс, восточный Нью-Йорк, западный Калифорния, южный Техас. Апполло-24 была в форме креста с объёмным центром, где в каждую сторону выходило ответвление с отдельным блоком. В Техасе, где она жила раньше, преобладали люди из секции добычи и продовольствия – более работящие и менее думающие. Среди них было как раз большинство её ухажёров, которыми она так была недовольна. В Нью-Йорке помимо научной секции жили также представители энергетической, отличавшиеся немалым умом и способностью находить сложные решения. Один из них Морган Блэквуд, с которым она недавно познакомилась, даже очень понравился ей.
Он сильно отличался от всех остальных, в особенности своим умом. Он буквально на лету понимал, в чём может быть причина какой-то процесса и начинал работать в этом направлении. При этом какого-то показного выпендрёжа от него не исходило – он аккуратно планомерно рассматривал все За и Против какого-то утверждения, а потом вслух проговаривал, как их можно воспринимать. И что особенно привлекало при этом, так это его терпение – с виду вообще не выходил из себя, а исходящие от него эмоции, каковых правда было немного, как правило были положительные.
Но сложность была в том, что он почему-то не сильно обращал на неё внимание. Выглядело так, будто она тоже ему понравилась, но ему и не сильно что-то надо. Морган мог поддерживать с ней разговор, шутить, что-то показывать, но не более того. Стоило рабочему времени закончиться, и он тут же удалялся в свою комнату.
И тем оригинальнее было на это смотреть, что последний проект ей надо было проводить именно с ним. Морган заведовал одним из отделов энергетической секции, отвечающей
