Последний рассказ о роботах - Анатолий Днепров
— И что случилось с поэтом после? — спросил я.
— Исчез, — жестко произнес старик. — Куда-нибудь уехал, скрылся навсегда.
Дорогой друг!
Я посетил место, где жила Марина. Теперь там стоит многоэтажное современное здание из стекла и алюминия. Я разыскал аллею над песчаной кручей, но сейчас она одета в асфальт, и только на самой последней скамейке прикреплена бронзовая табличка, где говорится, что сюда приходил поэт Андрей Оленин.
И все.
Недавно я сидел на песке возле огромного железнодорожного моста и слушал, как по нему громыхали поезда. В голове больно повторялось: «Исчез, исчез…» Стало темно, на реку набросился сырой, порывистый ветер. Он взлохматил воду и прижал лозы к песку, а я не мог покинуть это место.
Мосты!
Я люблю смотреть на мосты. Они одновременно ажурны, величественны и массивны. Они пролетают над реками, водопадами и пропастями, и я всегда удивляюсь, как совсем маленькие люди могут создавать такие красивые и трудные сооружения. Люди всегда делают что-то трудное, что не под силу никому. Вроде этого моста, по которому гремят электровозы и над которым всегда шумит косматый ветер, переносящий через реку песок с того берега.
«Исчез, исчез…»
Я не выдержал и закричал:
— Что случилось с поэтом?
И вдруг мой маленький литературный робот, который неподвижно стоял рядом со мной, произнес:
— «Твои глаза влекут, как бездна…»
Откуда он это знает?
— Откуда ты это знаешь? Ведь тебя этому никто не учил? — ошеломленный, спрашивал я.
— «Твои глаза влекут, как бездна…» — повторил он.
Я не сразу сообразил, что произошло. Было очень темно, и робот стоял прямо у воды, а в его хромированном корпусе тускло отражались огни, светившие над парком, на набережной и в окнах домов над рекой. Я не заметил, как мой робот вошел в воду и пошел все дальше и дальше, пока его не захлестнула волна…
— Назад, назад! — закричал я.
Но было уже поздно.
Я вытащил его без труда. Он был совсем не тяжелым, и там было мелко.
Я его тряс, из него лилась вода, и он стал безжизненным.
В гостинице я переворачивал его и так и сяк, и все время из него капала речная вода. После я решил положить его в углу, на паркет, подложив под него валик от дивана. Я надеялся, что когда он высохнет, он снова вернется к жизни. Он мне был абсолютно необходим, я был без него, как без памяти.
Каждое утро я подходил к нему и всегда находил на паркете маленькую лужицу. Тогда я вызвал местного мастера, и тот пришел с инструментами и разобрал машину.
— Почему он пошел в воду?
Мастер пожал плечами и неопределенно сказал:
— У этих литературных роботов с поведением и логикой не всегда все в порядке. В этих аномалиях еще толком никто не разобрался.
— Смотрите, — продолжал он, — пленочные элементы памяти повреждены. Они боятся влаги. Надо бы их покрывать защитным лаком. А так…
Он развел руками и сложил останки машины на пол. Хотя теперь робот не больше чем пустая консервная банка, я не выбросил его на свалку. Я буду его хранить. Он мне нужен, как дорогой сувенир. О чем? Ответ на этот вопрос и есть то личное, чего мне не хотелось бы касаться в письме.
Во всяком случае, именно так закончилась моя встреча с моим далеким‑предалеким прошлым.
Обнимаю тебя.
Твой Андрей.
