Лампочка - Михаил Бураш
Так что неудивительно, что Том решил, что обойдется и теперь без ружья, хоть и не перестал засиживаться дотемна на улице, глядя на звезды и мечтая о ночных огнях больших городов. Как-то раз, уже в начале сентября, в один из очень тихих и теплых вечеров, Том не заметил, как задремал на лужайке. Что разбудило его, он и сам не понял, то ли шорох, то ли какое-то внутренне чувство опасности. Ночь уже вступила в полные права, последний луч сонца давно угас, а все небо было густо усеянно мириадами звезд. От луны остался лишь неширокий серпик, едва-едва разгонявший мрак. Том поежился от ночной сырости и наклонился в кресле, чтобы поднять выпавшую из рук банку из-под пива, а когда он поднял глаза, ему показалось, что где-то на грани восприятия он заметил мелькнувшую в лунном свете длинную тень. Что-то проскользнуло по кромке леса слева от дома в сторону дороги. Сонливость Тома как рукой сняло. Он вскочил с кресла, пулей влетел на веранду и захлопнул за собо сетчатую дверь. Оглянулся снова в сторону близкой стены леса и ему на мгновение показалось, что он видит две горящие точки. Но было ли это нав самом деле, или ему примерещилось со страху, он не мог сказать. Том прошел в дом и тщательно запер заднюю дверь. Потом сходил проверить, закрыты ли подвальные окна и передняя дверь дома. Все было в порядке, но он никак не мог успокоиться, его била дрожь, а руки похолодели. Он прошел на кухню, плеснул себе в стакан на полпальца виски, отхлебнул, и с наслаждением ощущая, как по телу побежала теплая волна, прошел обратно, к задней двери, представлявшей из себя сплошное толстое двойное стекло в сдвижной деревянной раме. Не зажигая света, он долго стоял у двери, вглыдываясь в темноту лужайки и грея в руках стакан с виски. Он не мог сказать, сколько времени он так провел, может пять минут, может двадцать. Глаза совершенно адаптировались к темноте, и лужайка была хорошо видна в слабом лунном свете. Ничто не двигалось в ночи, не было ни теней, ни огней. Том допил виски одним глотком, и ругая себя за трусость, а заодно и Билла, с его страхами, направился в спальню. Ну что там могло страшного бегать в темноте? Да хоть бы и шакал или волк, чем они могли ему угрожать? Том читал, что зимой волки могут быть опасны для человека, если им не везет с добычей, но он ни разу не слышал, чтобы такие нападения случались на восточном побережье. В Монтане, Вайоминге, еще куда ни шло. Но там совсем дикие места, и полно зверья, не то что тут. Да и видел ли он на самом деле хоть что-то? Чем больше он думал об этом, тем меньше ему верилось. И в постель он лег уже почти убедив себя, что ему все померещилось. Почти.
На другой день он ничего не рассказал Бекки, не желая, чтобы они решила, что ее муж трус, пугающийся своей тени. На всякий случай, он сходил туда, где ему примерещилась мелькнувшая на опушке тень. Естественно, он не нашел никаких следов, зато его заметил за этим занятием Билл, как раз разжигавший свой гриль в это время. Он приглашающе помахал Тому рукой с зажатой в ней банкой пива. Том подумал и решил, что баночка пива ему точно не помешает, и с улыбкой помахав в ответ, бодро зашагал к соседскому дому.
– Привет, сосед! – толстые шеки Билла расползлись в искренней улыбке. Он протянул запотевшую банку Тому. – Потерял чего?
– Да не, так, следы искал. – Том с благодарным кивком взял предложенное пиво. И заметил, как что-то дрогнуло в лице Билла.
– Какие следы? – Билл еще улыбался, но улыбка стала какой-то натянутой, радости за ней уже не было.
– Да вот, вчера закемарил на улице, а когда проснулся, уже ночь была. Показалось, что какой-то зверек возле леса пробежал, думал, а вдруг волк, у страха-то глаза велики! – отшутился Том.
– Ничего больше не видел? – голос Билла неожиданно охрип, и тот припал к банке, чтобы промочить горло.
– Неа, больше ничего. – Том сам не знал, почему не захотел говорить про горящие точки. – Померещилось, должно быть.
– Может и померещилось, сосед, – не стал спорить Билл, – только все одно, не стоит тут на улице осенью по ночам болтаться.
– Да чего ты боишься-то? – не выдержал Том.
– Мало ли. Просто не стоит, и все. – отвел глаза в сторону Билл. – Мне еще бывшие хозяева моего дома говорили, когда покупал, что тут то ли миграционные пути осенью проходят, то ли еще что, а только не рекомендуется по ночам гулять.
– Да делов-то, давай поставим прожектор, или два, пусть лужайку освещают ночью. – предложил Том. – Ни один волк и близко не подойдет.
– Нельзя! – неожиданно строго возразил Билл. – Беспокоить будет живность, запрещено это, за такое штраф огромный накатают, как липку обдерут. Вон, даже участки рядом с друг другом ставить нельзя. Так что даже и не думай. Просто живи и не мешай лесной живности жить.
При этом голос у него звучал как-то фальшиво, несмотря на то, что в словах был смысл. Тому подумалось, что толстяк чего-то скрывает, и это вызвало подсознательное раздражение. Он решил, что теперь ему просто необходимо узнать, в чем же тут дело.
После этого разговора Том перестал засиживаться до темноты на улице, предпочитая сидеть на диване, стоявшем на веранде, резонно решив, что даже если волки и бегают по здешним лесам, высокая веранда, затянутая крепкой сеткой, будет надежной защитой от случайно забредшего на лужайку хищника. Но в нем усиливалось любопытство. После той беседы с Биллом он полностью поверил в то, что мелькнувшая тень не была лишь плодом его воображения. Том накопал в Интернете кучу информации о поведении волков и, убив часов пять на чтение, решил, что если он хочет их увидеть, ему не стоит торчать на веранде, откуда его запах разносился по всему лесу и, как утверждали авторитетные источники, отпугивал все зверье вокруг. Если он хочет увидеть волка, ему нужно будет наблюдать за лесом из окон верхних этажей. А еще, ему понадобится прибор ночного видения.
Сперва он решил купить ночные окуляры последнего поколения, но глянув цену на сайте магазина оптики, даже присвистнул. Нет, Бекки за такие траты на безделушки с него шкуру спустит. После
