Изнанка матрешки. Сборник рассказов - Виктор Васильевич Ананишнов
– У-урр! – прорычал Носитель. – Будь со мной по левую руку, – буркнул он Абдаллаху. – А ты, Низам, ударь по Бешеному из лука!
Стрела, тут же пущенная Низамом, странным образом, не долетая Аксункура – громадного, пропорционально сложённого воина, – свернула в сторону и поразила одного из его спутников чуть ниже подбородка.
Аксункур громко захохотал. Что его развеселило, Николаю было не понять. Зато Носитель передёрнулся от кончиков пальцев ног до бровей.
Бешеный был красив мужской красотой. Широкие брови оттеняли не по-восточному широко раскрытые карие глаза, рот кровянел избытком силы и чувств, правильное лицо украшали вислые, но не слишком, чёрные усы.
– Будь ты проклят, Аксункур! Собака Мухтарама! – крикнул Носитель, пальцы рук его занемели на рукоятке сабли.
Николай почувствовал разрастающуюся в существе Носителя безысходность. Аксункур, его слава непревзойдённого бойца и уверенность в своём превосходстве, сковали волю и удаль Носителя.
Трое против восьмерых, но первые стоили вторых.
Лишь смерть Абдаллаха спасла жизнь Носителю. Через заслон Аксункура просочилась половина нукеров, но и сам Бешеный оказался в одиночестве.
Но не они, а он бросился за ними вдогонку.
«Сейчас он!..» – предчувствие неизбежного конца передалась от Носителя к Николаю.
– Умар! – крикнул Носитель. – Гульбиби и ты… К Абу-л-Джаванширу… Головой…
– А-а-а! – бешеный Аксункур, подняв над собой громадную саблю, нагонял беглецов.
Носитель стал придерживать и разворачивать коня, чтобы на мгновения остановить ценой своей жизни нападавшего, и дать возможность уйти Гульбиби.
Но тут тонко пропела тетива от пущенной стрелы Низамом, и слегка нависший нос Аксункура удлинился во много раз.
– Так его!
Носитель вздохнул свободней. Он ещё проследил за медленным падением бешеного прислужника Мухтарама, и отвернулся, когда тяжелая туша мешком свалилась на землю и несколько раз перекувырнулась, извалявшись в грязно-жёлтой пыли.
Лошади несли их по каменистому жёлобу. Одна на полном ходу сломала ногу, её всадник с невольным криком, описав в воздухе гигантскую кривую, рухнул на камни.
Никто не оглянулся, никто не сказал: – Прости! Потому что никто ему уже не мог помочь. Но сердце Николая, если оно было его сердцем, защемило пониманием потери.
Небольшая абрикосовая рощица приютила усталых беглецов.
– Абдаллах! – колыхнуло мозг воспоминание Носителя и его глаза щипнуло непрошеной слезой – Николай ощутил нежность и привязанность к погибшему нукеру. Носитель быстро оправился, досадуя на свою слабость. Твёрдо сказал: – Ты, Умар, теперь будешь по левую руку.
– Да, бек, – просто ответил Умар. Он был одних лет с погибшим Абдаллахом, но рябоватое лицо и узко посаженые глаза делали его старше и как будто опытнее.
Незатейливое распоряжение Носителя и простой ответ нукера, заставили Николая кое в чём усомниться. В книгах о взаимоотношениях господина и его прислужника пишут не так, – подумалось ему.
Впрочем, как пишут в книгах, он не вспомнил. Но не так!
– Милый, – сказала Гульбиби.
Под её прекрасными глазами легли тени усталости.
– Я с тобой до конца, – произнёс пылко Носитель, но большая часть его эмоционального порыва шла от Николая, во всяком случае, он хотел бы верить в такое.
– Я тоже, – шепнула Гульбиби и приникла к груди любимого.
Солнце, яростно грея и освещая округу, склонилось к западу. Пора было продолжать путь.
– Если Мухтарам… – начал было один из трёх оставшихся в живых нукеров, Асвар.
– Думал так, как я? – перебил его Носитель. – Он предполагал, что я пойду к отцу, и теперь ждёт нас на подходе к нему?
– Нет, – не согласился Асвар и упрямо свёл брови. – Если сюда примчался Аксункур, то и Мухтарам где-то сам притаился здесь рядом.
– Ты прав. Посмотрите вокруг, прежде чем выходить из тени.
Нукеры вскочили в сёдла. Однако разведывать было нечего. С высоты всадников, куда бы ни падал их зоркий взгляд, везде виднелись воины. Они стояли на виду, окружив рощицу редкой цепью, тем не менее, их было не меньше сотни.
– Друзья! – обратился к нукерам Носитель. Они и правда были его друзьями, ибо с ними у него прошла вся его короткая жизнь. – Я вас не держу…
– Бек…
– Им нужен я. Один…
– Милый!
– Да, моя Гульбиби. Это я силой похитил тебя. В том нет твоей вины. Ты поняла?
– Нет, милый. Нет! Я умру без тебя… Лучше вместе с тобой, чем… Ты же знаешь, что он сделает со мной?
– Мы тоже с тобой, бек!
– Тогда… За мной! – Носитель тронул коня.
Они двинулись в том же направлении, куда стремились до того. Умар вровень ехал рядом с Носителем слева, справа Гульбиби, её сбоку прикрыл молчаливый Низам. Стрела лежала у него на тетиве лука, готовая к выстрелу. Чуть приотстал Асвар, охраняя господина сзади.
Жалкая кучка против полчища…
– Мы идём против всех, – заметил чуть позже Носитель, возможно, озвучив размышления Николая.
Перед ними появилась большая плотная группа всадников. Среди них на вороном чистых кровей жеребце выделялся шириной плеч и простотой одежды Мухтарам. Ухоженные тонкие усы и короткая бородка подчёркивали бледность скуластого лица. Николай понял, что видит обманутого мужа глазами Носителя, потому что они остановились только на нём, все остальные всадники противной стороны виделись лишь сероватым скопищем.
– Я его возьму на себя, – сквозь зубы процедил Носитель, губы его онемели, по лицу катился холодный пот. Рука его сжалась в кулак, но оружие он держал в ножнах.
Его нукеры продвигались также, словно прогулочным шагом и оружия не обнажали. А Николай думал о Гульбиби. Он старался заставить Носителя повернуть к ней голову, но тело того не подчинялось Николаю, оно просто отключилось от его сознания, и сейчас вцело принадлежало беку, идущему к смертельной развязке. Николай же превратился в случайного зрителя последнего акта маленькой, по сути своей, трагедии в череде подобных событий, случившихся за сотни лет до переселения души Гульбиби в его, Николая, телесную оболочку.
Неподвижное настороженное лицо Мухтарама дрогнуло. Он перевёл взгляд вправо от Носителя, посмотрел, наверное, на Гульбиби. По-видимому, пытался что-то такое увидеть в ней: покорность, страх, раскаяние, равнодушие?.. Но то, что он рассмотрел, явно удивило его.
А лошади тем временем сходились почти вплотную, никто из всадников с той и другой стороны пока что не выхватывал сабель и не разомкнул уст. Окружение Мухтарама в зачарованном недоумении следило за покорным, по их впечатлению, Носителем, известным недругом их господина, за беком Джаванширом ибн Абд ал-Муталлибом, на благородном лице которого блуждала странная улыбка.
Николай тоже отупел от происходящего. Почему они, Носитель, его нукеры и Гульбиби, так покорны? Их словно всасывало в громадную воронку, и невозможно было остановиться, и не было проку бороться, а надо отдаться силе, влекущей их никуда…
Вдруг слева что-то метнулось. Николай едва отметил в памяти сразу изменившуюся картину перед глазами Носителя. Всё на ней оставалось как будто таким же: люди Мухтарама с круглыми глазами и невыразительно широкими лицами, мутное от зноя небо, округлости недалёких предгорных холмов. Да и сам Мухтарам всё также сидел в седле с удивлённым взглядом, направленным мимо
