Периферия (СИ) - Волев Владимир

Собственно, все центральные города Королевства были похожи друг на друга — те же самые пластикатные улочки, не перестраивающиеся десятилетиями, те же самые торговые центры на каждом шагу. Этого нельзя было сказать о городах Периферии. О них, конечно, просто ходило много слухов, поэтому никто не отваживался туда ехать по своей воле. Периферия была «королевством в королевстве»: туда не шли поезда, и даже была своя граница. Добраться было непросто, да никто и не стремился. Жителей называли «грязными» и «необразованными», поскольку, по слухам, они сознательно отвергали веяния прогресса и моды. Вместо того чтобы покупать и продавать, они предпочитали производить, вместо пластикатных улиц и искусственного озеленения они выбирали грязь асфальтовых мостовых и зелень натуральных деревьев.

И еще немаловажный факт: все, кого командировали в Периферию, никогда не возвращались. Что было странно, ведь отправляли туда сразу целыми семьями. За провинности или за звонкой монетой, конечно, но факт остается фактом. Поэтому достоверных сведений не было, говорили, что они добровольно оставались на поселение, но подозрение всегда оставалось: что-то здесь не так. Это больше всего интересовало Ивана в этой поездке: нужно было выяснить всё достоверно и, наконец, рассказать людям.

Поезд заправлялся раз в полчаса на небольших стоянках, являющихся одновременно станциями движения и городами. Маршрут, по которому ехал Иван, был экспрессом до границы: всего три остановки — две на дозаправку Чистой Энергии, одна конечная; время в пути — 1 час 24 минуты. Уже на первой дозаправке Иван мирно посапывал в своем кресле. Проснулся же только при финальном толчке полной остановки.

— Добро пожаловать в город основного звена Кипоя! — объявили по громкоговорителю.

Этот город отличался от того, в котором жил Иван. Пластикатные мостовые здесь были серыми, а не белыми, что были привычнее глазу; да и качество их оставляло желать лучшего. Собственно, города основного звена всегда отличались от центральных и, хоть и не относились к Периферии, всегда ставились в сводках рангом ниже. Даже несмотря на стремление быть во всём похожими на Центр. Вещи здесь были хуже, потому что отправлялись только после неоднократного использования в центральных городах, да и люди не так довольны жизнью были: все какие-то осунувшиеся и сутулые. Будто на них давил груз чего-то, о чём они даже не подозревали. Хотя транспорт тут тоже был на высоте: всевозможными такси и электроперевозчиками пестрили пластикатные придорожные стоянки.

«Тут делать нечего», — подумал Иван и сел в ближайший старенький автотранспорт:

— Мне бы до границы, уважаемый.

Возничий посмотрел на непрошеного гостя из Центра как-то странно и с небольшим испугом: «Не сошел ли он с ума?» — был виден вопрос, мучивший его. И всё же молча он завел свою «колымагу», двинулся с места, а уже потом сказал:

— Двойной тариф будет. Сейчас туда не ездит никто.

— Ладно! — лишь усмехнулся Иван, и они поехали по идеально ровной улице вдаль.

Глава 2

В Королевстве никогда не было народа наглее таможенников. Они почему-то всегда полагали, что являются людьми высшего сословия, что только им подвластны тайны Бытия. Соответственно, если таможеннику что-то взбрело в голову, переубедить его было вовсе не возможно. Это, конечно, если использовать просто слова, не подкрепленные дензнаками.

В этот раз таможеннику взбрело в голову, что перед ним шпион, и документы его поддельные. Шпионом, конечно же, Иван не был, и документы его были что ни на есть подлинными, но спорить с таможенником — дело гиблое. Самое малое, что он может сделать, — посадить тебя на трое суток в «свинарник», как они называют камеру предварительного заключения. До выяснения обстоятельств, так сказать, при этом только через три дня эти обстоятельства начнут выяснять. Ничего этого Иван, разумеется, не хотел, поэтому просто положил на стол несколько купюр. Так он сразу стал добропорядочным гражданином и лучшим другом таможенника, который тут же предложил ему выпить. Собственно, отказать таможеннику выпить — это еще хуже, чем быть вражеским шпионом на слоне (слоны были запрещены в Королевстве к ввозу-вывозу, за чем следила таможня), и вскоре Иван уже еле ворочал языком, а развеселившийся таможенник разговаривал не умолкая:

— Ну что вот вы за люди сейчас пошли, а? И выпить-то толком не с кем, а еще Центр, понимаешь, центральные города — чёрт вас возьми! Вот скажи мне, Ваня: что вы там в центральных городах можете, а? Да ни черта вы не можете там!

— Как же? А продавать, мы можем продавать! — попытался возразить Иван.

— Да что ты мелешь, какой продавать? Продавать — это и я могу; а вот поднимется против вас Периферия, отключит вам электричество, отнимет эту вашу «Энергию Чистую», и что тогда? Тогда вы даже войска прислать не сможете, чтобы их усмирить, — так уж вы размякли… Ты не отвлекайся, пей!

Еще одна рюмка тяжело упала на стол.

— Но ведь механика! У нас есть механика, на ней и приедем, что тут ехать? — нужно было отстоять честь Королевства перед этим зарвавшимся Михайло (так звали таможенника), в хмельном бреду понимал Иван.

— Чух-чух! Приедут они на заводных тракторах, тьфу! Разотрут вас в порошок, щас армия уже не та, что в былое время. Вот во времена Великих войн… Тогда могли размазать по земле кого угодно: дай нам палки, и мы пойдем всех дубасить. А сейчас? Всё оружие электронное, а вот не будет электричества — тогда что? Захаживает тут ко мне один человечек из Периферии — ну мы с ним выпили, один раз конкретно так, он мне всё и рассказал, значит… Но это секрет, никаким шпионам это знать не положено!

Вот это уже было интересно! Да и таможенник в меру захмелел, нужно было расспросить его как можно подробнее.

— Да ладно тебе, Михайло! Какой же я шпион? Мы же выяснили, что не шпион… вовсе. Давай мы с тобой… выпьем еще и… трезво всё обсудим! — Иван уже еле-еле выговаривал слова и прекрасно понимал, что это его последняя рюмка, но интерес был больше.

Рюмка с грохотом неизбежности опустилась на стол.

— Ладно! Вижу, человек ты хороший, но чтобы ни-ни мне, если узнаю, я тебе — хыщщь! — он провел большим пальцем по горлу, изображая выражение лица покойника.

— Конечно! Какие вопросы, Михайло, друг!

— Тогда слушай. Рассказывал он мне, что там Чистая эта Энергия расшалилась в последнее время, что под контроль ее взять всё никак не могут… и что делов она там понаделала — море. Особенно в городе Роланж ЙыЙ, где ихняя основная электростанция стоит. Вот они там лабораторию организовали и ученых насажали. Да, у них там наука пашет не то что у вас, торгашей, тьфу на вас треклятых! — он опрокинул рюмку и закусил. — Так вот. Они там, в лаборатории, оружие разрабатывали по заказу вашего правительства, и чтобы оружие это на той самой Чистой Энергии работало. Но чтобы не отдавало энергию, как в поездах, к примеру, а, наоборот, в черные дыры затягивало. Но вызвало это противоположный эффект. Дыра открылась, только вот незадача — не закрылась, и разрастается всё, и закрыть теперь никто не может ее: ни ученые, ни электронщики… И что делать? Не изучена совсем сила эта, а ее на оружие — вот идиоты, правда, Вань? О-о-о, а что это с тобой? Хм, какие все вы слабые с Центра… Ну ладно, спать иди, а то не дай бог чего.

***

Проснулся Иван в «свинарнике». Лежал он на койке, правда, накрыт был не простым казенным одеялом, а добротным шитым пледом, и лежал на пуховой подушке. Голова болела так, что хотелось повеситься, да и дверь была заперта. «Подстава», — подумал Иван: напоил его таможенник и оставил сидеть в КПЗ, а наутро сменился, и теперь когда будет, кто скажет…

— Эй, ты! — послышался требовательный голос из-за решетки. — Михайло сказал выпустить тебя, он побежал за топливом. Вставай, будем баки щас заправлять! — сказал худощавый юнец и противно усмехнулся.

Со скрежетом открылась дверь, и журналист, едва переставляя ноги, побрел к выходу из камеры с коваными решетками в виде непонятных заморских животных.