Борис Руденко - Мертвые земли
«А оно еще существует?» — печально подумал я, но вслух сказал иное.
— Признаться, я и теперь не вполне понимаю…
— Вы все поймете, — заверил Генерал. — Настоящий разговор у нас еще впереди. Пока же я просто предлагаю решить вопрос в принципе.
— Даже для принципиального решения нужна какая-то основа, — твердо сказал я. — Хотя бы в самых общих чертах. Ну, подумайте: сейчас я говорю «да», а завтра вы объявляете, что мне предстоит трижды в день прыгать с Останкинской башни без парашюта.
— Останкинская башня давно закрыта для посещений, — поморщился Генерал. — Но смысл в ваших словах есть. Так вот, в общих чертах речь пойдет о небольшой работе на Территории.
Я ждал чего-то подобного, но все равно не смог удержаться от смешка.
— Тогда лучше с Останкинской башни! Результат будет таким же, но времени потратим меньше.
— Перестаньте паясничать! — рыкнул он. — Нам известно, что вам приходилось бывать на Территории. Вы оттуда вернулись. И до сих пор живы.
— Это произошло совершенно случайно, — запротестовал я. — К тому же я находился там очень недолго. Да вы же все знаете, меня допрашивали здесь об этом раз десять, не меньше!
— Ни слова больше о случайности! — воскликнул Генерал. — Три месяца исследований показали, что вы, как и все ваши здешние приятели, иммунны к Болезни. Я вообще убежден, что об этом вы знали с самого начала! Впрочем, я не намерен спорить. Нам известно главное: на Территории вы провели двое суток. Три года назад за это же время мы потеряли там целую дивизию.
— По сравнению с дивизией, мои возможности намного скромнее.
— И все же мы попытаемся их использовать. Кажется, в прошлом вы могли бы стать неплохим ученым? До того как превратились в банального жулика, паразитирующего на теле нашей многострадальной родины…
Тут Генерал явно перестарался. Мне ненавистна дешевая патетика и отвратительны использующие ее никуда не годные актеры.
— Не пора ли хоть немного вспомнить о своем гражданском долге, — продолжал Генерал в том же ключе, все больше вгоняя меня в тоску. — Когда-нибудь нужно платить долги… Впрочем, у вас нет иного выхода.
— Почему? — насторожился я.
— Потому что вовсе не исключено, что вы являетесь скрытым носителем Болезни. Закон о карантине вам, надеюсь, известен?
— Позвольте, вы же сами только что упомянули трехмесячные исследования…
Генерал повернул голову в сторону Анциферова, и тот, глядя мимо меня, монотонно заговорил:
— Господин полковник был не вполне точен…
«Ах, оказывается, полковник», — подумал я.
— …в вашем организме не обнаружено известных на сегодняшний день форм вируса. Но мы знаем, насколько быстро он мутирует, маскируясь белками своего носителя. Что касается вашего личного иммунитета, он действительно не исключает возможности передачи вируса вовне. Сам переносчик заболевания при этом может оставаться совершенно здоровым. Науке известна масса подобных примеров, начиная от малярийного комара и кончая африканскими зелеными макаками, выпустившими в мир вирус СПИДа.
— Какое же место на этой шкале вы отводите мне? — не удержался я.
— Возможно, следующее, — ответил Анциферов. Он вовсе не хотел меня уязвить, это было просто бесстрастное мнение ученого, от которого по телу пробежал холодок.
— У нас тоже нет выхода, — Генерал нетерпеливо пошевелил плечами, показывая, что я ему уже начал надоедать. — И если слова о долге для вас лишь пустой звук…
— Не я начал войну, не я выпустил Болезнь! И не я сотворил Территорию. О каких долгах идет речь?
Взгляд его на мгновение засверкал ненавистью, но тут же погас.
— Вам плевать на войну и на Болезнь, плевать на тех, кого она убила и продолжает убивать. Ваша жизнь не только не ухудшилась с начала катастрофы. Напротив: вы чувствуете себя вполне комфортно. Все вы здесь — просто стервятники. Но меня утешает мысль, что когда-нибудь вы останетесь на Земле в одиночестве…
— Хорошо-хорошо, — сказал я, — давайте сменим тему. В чем же заключается эта небольшая работа?
— В сборе информации, — ответил он. — Мы должны знать, черт возьми, что там сейчас происходит и чего нам следует ожидать завтра.
— Неужели у вас нет специалистов? — воскликнул я. — Разведка, спецназ, десантники? Авиация, наконец!
Губы Генерала скривились в нехорошей ухмылке.
— Авиация и десантники пока есть, — сказал он. — Но только потому, что мы перестали их туда посылать.
— Разве? — искренне удивился я.
— Да-да, оттуда не возвращаются! — рявкнул Генерал. — Там не работает радиосвязь. Самолеты исчезают с экранов локаторов — и мы не знаем куда. Вам этого достаточно?
— И вы надеетесь, что мне удастся то, что не сумели сделать специалисты?
Возникла небольшая пауза, в течение которой Генерал раздумывал над ответом.
— Не очень надеюсь, — ответил он наконец. — Но другие способы мы уже испробовали.
— Ничего себе аргумент, — насмешливо пробормотал я.
Генерал вновь налился кровью, но сдержал себя.
— Вы можете подумать до утра, а мы пока побеседуем с вашими… коллегами, — проговорил он. — Думайте хорошенько!
— Значит, они тоже?… — осторожно начал я, но Генерал остановил меня взмахом руки.
— Тоже. Только не надо делать вид, что вы об этом не знаете.
Тут я решил, что самое время обидеться всерьез.
— Я ничего не знаю, — отчеканил я, глядя ему прямо в глаза. — Просто по той причине, что мы никогда не беседовали на подобные темы. И если вы завели речь о возможном сотрудничестве, я бы рекомендовал вам для начала хоть изредка допускать правдивость моих слов. Тем более, что проверить их вам не составит никакого труда. Мы прекрасно знаем, что микрофоны в этом заведении установлены даже в сортирах.
Как ни странно, на этот раз Генерал не обиделся. Ухмыльнулся, причем довольно благодушно, и поднялся со стула.
— До завтра, — сказал он, показывая, что разговор закончен.
Доктор Анциферов тоже встал, приготовившись меня сопровождать, но на пороге я задержался.
— Могу я задать один вопрос?
— Спрашивайте, — разрешил Генерал.
— За что вы посадили сюда Ёжика? Какой вам толк от слабоумного?
Несколько мгновений он смотрел на меня с непонятным выражением.
— Вы узнаете об этом… очень скоро… я надеюсь.
Когда мы шли обратно, я спросил Анциферова:
— Почему он нас так ненавидит?
— Он действительно считает вас переносчиками заразы, — неохотно ответил тот. — Не он один, кстати.
— Вы тоже?
— Какая разница… Но дело не только в этом. Он сам болен. В лучшем случае ему осталось месяцев шесть-восемь, не больше…
— Но если он инфицирован…
— Если бы он был инфицирован, то находился бы совсем в другом месте, — скривил губы Анциферов. — Что за глупости! Вирус здесь ни при чем. У него саркома.
Странно, подумал я, мы почти забыли, что кроме Болезни есть множество иных поводов оставить этот мир. Но вслух произносить этого не стал.
— Мне будет жаль расставаться с вами, — сказал я. — За это время я успел к вам привыкнуть.
Анциферов окинул меня странным взглядом. Приязни в нем точно не было.
— Не могу ответить тем же, — сдержанно произнес он. — Но удачи пожелаю. Полагаю, она вам понадобится…
* * *«Ты все слышал?»
«Конечно».
«Что нам делать?»
«У нас нет выхода. Он полностью искренен в своих намерениях уничтожить нас, если мы не согласимся».
«Какой смысл в нашей смерти?»
«Смысла нет. Причина — отчаяние, рожденное бессилием. Он просто несчастный человек, пытающийся хоть что-то сделать в последние отведенные ему месяцы. Они собираются нас использовать и называют это Проектом, который должен быть завершен в любом случае».
«Наше уничтожение означает провал их Проекта».
«Провал — всего лишь один из возможных вариантов завершения».
«Что думают остальные?»
«То же самое. Пока у нас все равно нет выбора…»
* * *В отряде Ибрая было двадцать семь Бессмертных. Двадцать семь воинов, отмеченных печатью Создателя. До начала операции Ибрай никого из них не знал. Бессмертных собирали по всему правоверному миру, уцелевшему после порчи и огня, насланных врагами Учения. Враги не признавали своей вины. В эпидемии порчи они обвиняли братьев Ибрая по вере. Они утверждали, что «Абу Маджи» обратился против своих создателей, хотя каждый истинно верующий знал: «Разящий меч» совершенно безопасен для тех, кто каждый день пятикратно обращает молитву на восток. Эту истину Ибрай испытал на себе, ведь именно он был одним из тех, кто доставил контейнеры с «Абу Маджи» по назначению. Он остался невредимым и несколько недель наблюдал, торжествуя, как «Разящий меч» собирает кровавую жатву. Враги лгали, все время лгали, и ложь была наименьшим из их преступлений.
