Г. Цирулис - Мир приклюяений 1956 (полная версия)

Девушка так погрузилась в работу, что вздрогнула, когда раздался телефонный звонок. Она сняла трубку и услыхала голос начальника. Он приказывал ей немедленно выехать в Покровское-Стрешнево.

— А что случилось, товарищ полковник?

— Нашли Ольгу Комарову, — ответил тот.

8

Монтеры привели Воронова с Громом туда, где утром они набрели на одежду Комаровой. Лейтенант надеялся, что собака отыщет еще какую-нибудь вещь, не замеченную монтерами, и от нее поведет по следу. Одежда, найденная утром, уже была захватана руками разных людей и не могла даже медалиста Грома навести на след.

Воронов шаг за шагом обыскивал местность, но собака не находила ни одной новой вещи. Проводник вернулся к милицейскому автомобилю, поел, а овчарку не накормил: она приучена есть только в своей клетке, в своей миске, придирчиво проверенные ветеринаром порции. Лейтенант рассудил, что, пожалуй, имеет смысл объехать местность на машине и начать поиски с опушки леса.

Спустя два часа собака нашла батистовую блузку. Воронов приказал овчарке:

— След!

Собака стала жадно втягивать запах, идущий от блузки, и быстро пошла вперед, туго натягивая поводок и обнюхивая снег. Вдруг она остановилась, потом описала круг и вильнула в сторону.

— След! — строго приказал лейтенант.

Гром обогнул одинокий пень, снова напал на след и опять повел за собой своего проводника, единственного человека в мире, которому он подчинялся. Через пятнадцать минут возле небольшого сугроба Гром стал скрести когтями снег и отрывисто лаять. Воронов приказал собаке сидеть и погладил ее по голове. Шофер принес лопаты. Воронов вместе с шофером-сержантом стали копать снег и обнаружили труп Ольги Комаровой.

Ночь уже спускалась на Покровское-Стрешнево, из-за тучи выглядывала темно-рыжая луна. Невдалеке, как часовые, стояли высокие, занесенные снегом сосны; дальше, насколько охватывал взгляд, тянулась ровная поляна, обрывающаяся оврагом, над которым высился коренастый великан дуб. Вокруг было торжественно и тихо. Далеко-далеко возник и пропал одинокий, отрывистый гудок паровоза.

Вскоре к холму, возле которого находился Воронов с собакой, подъехал грузовик и легковые машины: в них прибыли судебно-медицинский эксперт, следователь городской прокуратуры, эксперт научно-технического отдела Корнева, Градов, Мозарин, фотограф. Вспыхнул прожектор, освещая место, где погибла Ольга Комарова. При вспышках “блицев” фотограф снял страшную находку, потом тщательно зарисовал план местности. Над погибшей склонились эксперты. Они обнаружили на шее несколько ран, нанесенных сзади финским ножом. На ее груди нашли лиловый пакет. Его вскрыли. В нем оказалась записка, на которой стояли крупно написанные карандашом три слова: “Пусть и Комаров поплачет”. Конверт с запиской передали Градову, тот молча протянул его Мозарину…

Обратно офицеры милиции и Корнева ехали молча. Когда полковник подносил огонек зажигалки к своей папиросе, капитан и Надя заметили, что лицо его бледно, а глаза полузакрыты.

— Что с вами, Виктор Владимирович? — спросила девушка.

— Я все время думаю об одном, — ответил он, — как на нашей земле вырастают такие преступники? Я знаю, что есть у нас люди — отщепенцы общества, нравственные уроды, люди, которых засосала уголовная среда. Но ведь Комаров не уголовник, не судился, не имел даже привода. Как мог он математически-расчетливо построить свое алиби, привлечь наше внимание к записке Румянцева, откопать убитую, хладнокровно снять с нее одежду, опять закопать и разбросать ее вещи? — Градов глубоко затянулся, и в темноте вспыхнул огонек папиросы. — Ведь этот Комаров рос в советской среде, учился в нашей школе, в нашем техникуме, был в комсомоле, в армии, получал боевые ордена. Он читал наши газеты, книги, видел наши пьесы, фильмы. Неужели наше миролюбие, гуманизм, забота о человеке и человечестве — все наши высокие идеи и цели, все отскочило от него, как от стенки горох? Я не в состоянии понять, какая семья, какая среда создали такое отребье! Этот вопрос меня интересует не только с криминалистической, но и с социально-политической стороны. Я приказываю вам, капитан, узнать, в какой среде он вырос, в какой школе учился, кто его воспитал, где он воевал.

— Слушаюсь, товарищ полковник!

— И тщательно проверьте все документы!

— Слушаюсь! Полагаете, они фальшивые?

— Возможно…

— Может быть, Комаров сам фальшивый?

— И это возможно…

Новая задача, поставленная Градовым, могла привести к самым неожиданным результатам. Тайна исчезновения Ольги Комаровой раскрыта, но теперь загадкой становился сам Комаров. В самом деле, кто же этот человек? Ради чего он носит маску? И как ее сорвать?

Мозарин погрузился в раздумье, но вспомнил о записке, оставленной преступником в пакете. Ведь она противоречила версии. Допустим, что Комаров считает оперативных работников плохими сыщиками, понимает, что такую записку приобщат к делу, исследуют и обязательно определят, кто ее написал. Но, главное, такую записку мог написать или сам Комаров измененным почерком, чтобы отвести от себя обвинение, или его сообщник, выгораживающий тренера. Может быть, неизвестный в коричневой шубе все-таки участвовал в убийстве или чем-нибудь помогал Комарову?

Вернувшись на Петровку, Мозарин вынул из пакета записку и внимательно осмотрел ее. По-видимому, этот листок был аккуратно вырезан из какой-нибудь тетрадки в клетку с красными и синими линиями на полях. Почерк говорил о том, что записка писалась наспех: буквы круто спускались вниз.

Капитан вынул из дела письмо Комарова к жене, написанное им перед отъездом в командировку, и отнес его вместе с запиской в научно-технический отдел. Шел одиннадцатый час ночи. Консультант — сухой старичок в золотых очках, специалист по графическому исследованию почерков — уже собирался идти домой. Мозарин попросил его определить: не мог ли человек, писавший письмо, составить измененным почерком записку, найденную на груди убитой?

Возвращаясь к себе, капитан остановился, круто повернул и направился в кабинет Градова. Он не мог забыть о волнении полковника. Михаил любил и уважал Градова, своего учителя, наставника и старшего друга.

— Товарищ полковник, разрешите спросить?

— Спрашивайте!

— По-моему, человек с такой биографией, как Комаров, при известных обстоятельствах все-таки мог совершить убийство и попытаться взвалить вину на друга.

— Да, — ответил Градов, — мог! Такое исключение из правил допускают. Но исходить только из биографии мы не должны, не имеем права. Есть еще, к сожалению, такие верхогляды, которые руководствуются только анкетой. Это не следователи, а чиновники. Для них главное не правда и обстоятельства жизни, не факты и психология человека, а его анкета. Но учтите: во-первых, анкета может оказаться фальшивой; во-вторых, бывают преступники и с идеальной анкетой… Комаров очень неясен… Странно, что в разгар следствия, когда еще не найдена его жена, он не отказывается от поездки за границу. Это обстоятельство особенно настораживает.