Татьяна Суворова - Черный талисман

Сюда никогда не пускали посторонних. Об этой базе предпочитали не вспоминать — и отсутствие модернизаций было одним из выражений этой крайней, клинической нелюбви. Планеты и тем более Генератора словно бы не было, вообще не было…

В этот искусственный день, не совпадавший с днем на поверхности, под параллелепипедом шла обычная жизнь. Звенел смех в небольшом бассейне, и казалось, что невесомая, чуть золотистая вода колышется именно от него. Один из офицеров, удобно устроившийся в лаборатории, склонился над пультом компьютерно-манипуляционной системы. Та, следуя программе, не спеша «вязала» огромную, кажущуюся бесконечной нить ДНК. Офицеру хотелось создать настоящее живое существо, запрограммировать этого зверька так, чтобы тот никогда не выбегал из жилой зоны (то есть не особенно грубо нарушал Внутренний распорядок базы). Новоявленный генный инженер не знал, что в прошлых поколениях у него были такие же умные предшественники, зверьков которых исправно уничтожали роботы — техника-то была полностью верна правилам… В саду, под настоящими, живыми растениями дремало несколько человек. Спящие словно парили над землей — голой землей, без травы или мха. Ветви, похожие на зелено-голубоватый поролон, качались под искусственным ветром, касались рук, лиц… Деревья были невысоки и изогнуты — слишком мало почвы насыпано на оплавленный камень. И все равно растения словно бы ласкали людей — но те не замечали этого в своих искусственных снах. Кто-то из них на время превратился в генерала, доблестно спасающего Империю от иногалактических агрессоров; кто-то, напротив, вел тихую семейную жизнь среди любящих детей и внуков… Нет, эти грезы не значили того, что офицеры станции были недовольны своей судьбой — их приучили гордиться ею. Разнообразие, просто внесение разнообразия, нужного для здоровья психики…

Дежурный по объекту, исправно скучавший около Центрального пульта, внезапно перестал насвистывать, чуть не протер глаза. На древнем, но безупречно работающем экране Экстренного Оповещения билась огромная, пульсирующая надпись: «Личному составу. Немедленно покинуть планету. Приказ Императора!»

Человек потряс головой, растерянно огляделся. Рефлексы повиновения требовали рвануться в космический ангар, сорвать пломбы с допотопных, массивных катеров… Но другой, тоже вполне конкретный приказ, полученный перед отправкой на объект, запрещал выполнять любые распоряжения об отлете…

Офицер был дезориентирован. Вместо него действовали машины: орали сирены, компьютер кричал резким, повелительным голосом. Люди, не переодеваясь и не приводя себя в порядок, сбегались на Центральный пульт. Никаких разговоров, обсуждений на бегу. Раз введено особое положение — все стали друг для друга лишь командирами и подчиненными.

Весь личный состав выстроился перед экранами. Глаза сухо поблескивали. Дежурный кратко доложил о случившемся.

Молчание. Каждый старательно скрывал нервное возбуждение и желание бежать в ангар — бежать, не только выполняя приказ Императора, но и вырываясь из этой непереносимой обстановки раздвоенности.

Командир успел открыть рот и сказать:

— Я приказываю покинуть…

Двадцать фигур деревянно, неуклюже прошли к ячейками с оружием. Двадцать рук одновременно взяли табельные анниги. Лица сведены застывшими, недоконченными гримасами страха — следами, что зомби когда-то были людьми и успели почувствовать, как угасают их сознания. Сейчас в их мозгах уже не осталось того, что управляло мимикой.

Анниги синхронно — словно все руки управлялись одновременно, из одного центра — поднялись к вискам.

Двадцать почти невидимых вспышек. Двадцать тел с выжженными, сквозными ямами в головах.

Солдаты и офицеры не должны мучиться от знания того, что в их головах сидят неизвлекаемые программы-мины — это вывод психологов из Генштаба Империи. Пусть все будут спокойны и веселы — до того момента, когда попытаются совершить недозволенные действия.

Вэл выскочил из Центрального пульта, вдавился в стену коридора. Мимо ног проползли меховые черви-роботы. Туда, к тем… Помещения надо держать опрятными, свободными от трупов.

Ему не удалось связаться с планетой Генератора. Единственное, что он выяснил, — экран на другом конце включен, но передача изображения заблокирована компьютером базы. Вэл, выругавшись, пролетел по энерголучу. И очутился в луже крови, одной ногой на мертвеце.

Он не ушел из пультовой до тех пор, пока не выяснил, что случилось. А потом, от спешки с трудом разблокировав дверь, удрал в коридор. «Я их убил. Убил ни за что. Да, виноват не я один. Но я должен был предвидеть. И не стоит выкручиваться, страх перед Талисманом тут ни при чем. Информацию об Империи можно спокойно получать через нормальные компьютеры… Я их прикончил».

Киборги не шатаются и не падают от отчаяния — их эмоции не закорочены на мозговые центры координации. Вэл побежал в ангар. Почти вышиб допотопную, еще не сило-полевую, а бронированную дверь. Такую земную, соответствующую мыслям о надежности, непробиваемости…

«Знакомая. Домашняя. Аналогичная». — Сейчас эти сравнения очень не понравилась Вэлу. От них проводилась очень нехорошая параллель.

В ангаре разгорался ослепительно белый, нетрадиционный для тех помещений Империи, свет. Он отражался в десятке громоздких, зеркальных катеров. Наверное, они движутся еще на термояде… Да, думать вот об этом: о древности, антиквариате. А не о другом.

Техника, законсервированная воистину бесчисленные годы назад, моментально пришла в рабочее состояние. Вэл, приготовившись к полету на неуклюжем мастодонте, с удивлением понял, что наугад выбранный катер оказался очень маневренным. Его тупорылая, раздутая бочка легко проскользнула в тоннель. Потом — в спецшлюз, не открывшийся ни разу за многие, многие тысячелетия.

Вода, пролет сквозь нее. Катер вырвался в жаркие, сухие сумерки атмосферы. Пробил их. Вышел на орбиту. Завис.

Сверху Генератор казался примитивной декорацией старого фантастического фильма. Его низ и море скрывала бело-зеленая, непривычно гладкая крыша облаков. Светофильтры на этом катере не автоматические, и в глаза бьет жесткий, бешеный свет звезды, которую уже некому назвать солнцем. Внизу, на поверхности параллелепипеда, горит ее отражение — оно действительно кровавого цвета или это только кажется?

И где-то в углу мозга — анализ: почему я вдруг так переживаю? Я же убил Легионеров, и все было нормально, ну, почти нормально. Сейчас другая ситуация или я симулирую эти эмоции, успокаиваю себя искусственным психозом? Стараюсь доказать себе, что я все-таки человек?