Джеймс Дашнер - Исцеление смертью

– Знаешь, – прошептала она, – большинство из того, что случилось там, в туннелях, не было игрой. – Она выпрямилась и какое-то время молча вглядывалась в него. – Пойду разбужу Хорхе – он спит в капитанской каюте.

Она повернулась и ушла. Томас от всей души надеялся, что лицо у него не вспыхнуло ярко-малиновым при воспоминании о том, что произошло тогда в подземельях. Он заложил руки за голову, откинулся на подушку и попытался осмыслить полученную информацию. Наконец-то определились с направлением. Томас улыбнулся – и не только тому, что его поцеловали.

Минхо назвал их собрание Сбором, как когда-то в Приюте.

В конце этого мероприятия голова у Томаса раскалывалась – болело так, что ему казалось, будто ещё немного – и глаза вылезут из орбит. Минхо взял на себя роль адвоката дьявола, перечил всему, что бы ни обсуждалось, и по неизвестной причине всё время бросал на Бренду угрюмые взгляды. Томас понимал, что им необходимо детально и со всех сторон обсудить сложившееся положение, и всё же ему хотелось, чтобы Минхо не цеплялся к Бренде по всякому поводу и без.

После долгих споров, метаний туда и сюда, в десятый раз пройдясь по полному кругу аргументации, они решили – единогласно – лететь в Денвер. Планолёт они посадят на частном аэродроме; легенда будет гласить: они – группа иммунов, желающих работать на правительство в области транспортировок. К счастью, на «айсберге» отсутствовала эмблема владельца – ведь планолёты имели дело с реальным миром, а ПОРОК, по-видимому, не был заинтересован в излишней рекламе. Их проверят, а когда иммунитет к Вспышке будет подтверждён, им откроются ворота в город. Всем, кроме Ньюта. Он носит в себе болезнь, и поэтому ему придётся остаться в «айсберге», пока они что-нибудь не придумают.

Все наскоро перекусили. Хорхе отправился в кабину пилота, сообщив, что хорошо отдохнул, и посоветовав всем снова залечь в спячку – всё равно им лететь ещё несколько часов. Кто знает, сколько им придётся дожидаться следующей возможности поспать.

Томасу хотелось побыть одному, поэтому он ушёл под предлогом головной боли. Найдя в дальнем углу кресло-реклайнер [Большое, удобное кресло с откидывающейся спинкой и выдвижной подставкой для ног. Самое то, чтобы протянуть ноги, словом.], он повернул его спинкой к открытому пространству трюма и удобно расположился в нём. Укутавшись в одеяло, юноша почувствовал, что ему давно не было так хорошо и уютно. Несмотря на страх перед неизвестностью, в душе Томаса царил покой – похоже, они скоро вырвутся из-под власти ПОРОКа навсегда.

Он лежал в кресле и прокручивал в голове подробности последних суток. Чем дольше он размышлял, тем больше сомневался в том, что ПОРОК хотя бы где-то в чём-то приложил руку к их побегу. Уж больно много стряслось случайного и непредсказуемого. А эти охранники – они же дрались, как звери, лишь бы удержать их в плену…

Мысли постепенно становились всё туманнее, и наконец к Томасу пришёл сон.

Ему всего двенадцать, он в комнате с обзорным окном. Сидит в кресле, а напротив него – какой-то незнакомый мужчина, с выражением сожаления на лице.

– Томас, – заговаривает мужчина. – В последнее время ты какой-то немного… отстранённый. Прошу тебя, соберись. Вы с Терезой далеко продвинулись с вашей телепатией, и всё идёт как нельзя лучше. Время сосредоточиться на том, что имеет первостепенную важность для дела.

Томасу становится стыдно. Потом становится стыдно за то, что ему стало стыдно. Словом, он совсем запутался и единственное, чего ему хочется – это убежать, вернуться в свою комнату. Собеседник сразу же понимает это:

– Мы не выйдем отсюда до тех пор, пока я не уверюсь в твоей безусловной преданности делу. – Его слова звучат смертным приговором из уст бессердечного судьи. – Я стану задавать тебе вопросы, и будет лучше, если ты, отвечая на них, будешь предельно искренен. Надеюсь, ты понял?

Томас кивает.

– По какой причине мы сейчас находимся здесь? – спрашивает мужчина.

– Из-за Вспышки.

– Мне хотелось бы более развёрнутого ответа.

Томас молчит. В последнее время в нём проснулось чувство протеста, но он знает: стоит только ему откровенно рассказать обо всём этому человеку – и протест утихнет. Он снова покорно пойдёт у них на поводу и будет делать всё, что они потребуют, выполнит любую задачу, которую они поставят перед ним.

– Ну же? – настаивает собеседник.

И Томас торопливо, взахлёб, отвечает – так, как заучил много лет назад:

– На солнце произошли вспышки, нанесшие огромный урон Земле. Система безопасности во многих правительственных учреждениях отказала. Искусственный вирус, созданный для ведения биологической войны, вырвался на свободу из лаборатории исследовательского центра министерства обороны. Вирус быстро распространился и вскоре поразил все главные населённые пункты. Его стали называть Вспышкой. Правительства стран, переживших катастрофу, объединили свои ресурсы и образовали ПОРОК. Эта организация собрала у себя людей с самым высоким интеллектом из числа тех, кто имел иммунитет. ПОРОК начал проводить в жизнь планы по изучению реакций головного мозга на проявление различных человеческих эмоций. Предстояло выяснить, почему наш мозг действует наперекор укоренившейся в нём Вспышке. Исследования должны привести к…

Он говорит и говорит, не останавливаясь даже чтобы набрать в лёгкие воздуха. Он ненавидит эти слова.

Томас, который спит, поворачивается и спасается бегством. Во тьму.

Глава 22

Томас решил, что пора ему рассказать остальным о своих снах. Вернее, не о снах, а, как он подозревал, о фрагментах возвращающейся к нему памяти.

Был созван Сбор – второй за последние сутки – и Томас потребовал, чтобы друзья пообещали ему не раскрывать рта, пока он не закончит. Ребята расставили стулья около кабины пилота – чтобы и Хорхе мог принять участие.

Томас рассказал обо всех снах, которые видел в последнее время: как совсем пацаном был взят в ПОРОК, когда стало ясно, что у него иммунитет; как тренировался с Терезой; словом, выложил всё. И теперь ожидал их реакции.

– Что-то я не усеку, какое отношение твои сны имеют к нашей ситуации, – высказался Минхо. – Я всего лишь возненавидел ПОРОК ещё больше. Хорошо, что мы оттуда смылись! И от души надеюсь, что больше никогда не увижу эту образину Терезу.

Впервые с того момента, как они начали Сбор, заговорил Ньют, как обычно в последнее время, раздражённый и всем недовольный:

– Да Бренда просто грёбаный ангел по сравнению с этой всезнайкой!

– Э-э… спасибо? – ответила Бренда и недоумённо повела глазами.