Владимир Фильчаков - Торговец жизнью

- Ты пойдешь со мной?

- Да, да, да! - она что есть силы прижалась ко мне.

- Тогда завтра, утром, как только взойдет солнце.

Утром, встав пораньше, я отправился искать Надю, чтобы попрощаться, но нигде не мог найти. Я встретил Ивана Артемьевича, он выглядел хмурым и не выспавшимся, смотрел неприветливо. На вопрос "где Надя?" глянул так, словно хотел сказать: "Да провались ты, бродяга хренов! Не дам я тебе своей жены, и не мечтай!" Я не стал расспрашивать. Может быть, это к лучшему, что нам не удалось попрощаться? Я чувствовал себя виноватым как перед Надей, так и перед ее мужем. Я гнал от себя назойливую мысль о том, что Надя все-таки давно погибла в катастрофе, что на самом деле это была не она, а только видимость, воссозданная мной. Мысль упорно возвращалась, как голодный комар, которому нужно позарез напиться крови и умереть.

И вот мы с Ладой идем, взявшись за руки, по лесной дороге, навстречу солнцу, которое просвечивает сквозь частокол сосен, дышим обжигающим свежестью воздухом, смотрим на небо и молчим. Я изредка поглядываю на Ладу, стараясь, чтобы она не замечала моих взглядов. Она рада. Тому, что идет со мной вместе. Прекрасному сентябрьскому утру. Прохладе. Накатанной дороге. Милая моя девочка! Она даже не спросила, почему я вдруг сорвался с места, где было спокойно, уютно, прибыльно, и пошел в неизвестность, положившись на дорогу, которая куда-нибудь обязательно выведет. Она все понимает, умница, и мне рядом с ней так хорошо. Как я мог только допустить мысль, чтобы она осталась в Красноянске?

Мы шли очень долго, солнце поднималось все выше, становилось теплее. Но набежали тучи, небо стало грозить дождем. И вот посыпалась водяная пыль, словно кто-то очень большой брызгал изо рта. Мы надели плащи, и пошли дальше. Тучи вскоре улетели, их прогнал западный ветер, солнце снова принялось за работу и старалось вовсю. К полудню мы проголодались, нашли поваленное дерево и пристроились обедать. Обед состоял из копченой грудинки, сыра, вареных яиц и домашней колбасы.

- Послушай, - я первым нарушил затянувшееся молчание. - Почему ты идешь со мной?

Лада усмехнулась так, что мне стало ясно - почему.

- Нет, ты не поняла, - я проглотил большой кусок, запил водой из фляги. - Можно ведь было не потакать мне, а заставить остаться. Так делает подавляющее большинство женщин.

- А ты хорошо знаешь женщин? - Лада пытливо заглянула мне в глаза.

- Немного знаю. Достаточно, чтобы сказать, что ты могла бы попытаться задержать меня, убедить остаться. Ты даже не спросила, почему я хочу уйти.

- Да, не спросила, - Лада обгладывала свиное ребрышко. - А зачем спрашивать?

- Как зачем? Чтобы привести доводы против.

- Знаешь, дружок, - Лада зашвырнула ребро в кусты, - я не из подавляющего большинства.

Ты такая, какой я тебя хочу видеть, обреченно подумал я. Ты не можешь выйти за рамки моих желаний. Это-то и бесит меня больше всего. Разве я хотел такой любви? Приказал - и тебя любят одна, вторая, третья... Прикажу другим - станут любить не меньше. Какое раздолье!

Я смотрел на Ладу, и внутри у меня все переворачивалось. Во мне клокотала злость, неудовлетворенность, неясное желание как-то исправить создавшееся положение, что-то изменить, сломать, переделать... Лада тоже наблюдала за мной. Очевидно, мысли отражались у меня на лице, потому что она нахмурилась и сказала:

- Что-то ты не нравишься мне, дружок. Тебя что-то гложет, даже не гложет, а пожирает изнутри. Я не буду просить тебя рассказать все, поделиться со мной своей печалью. Захочешь - расскажешь. Не захочешь - так тому и быть.

Лучше бы ты послала меня подальше, - подумал я. Встала, пинком отбросила остатки обеда, плюнула мне в лицо и ушла назад. На кой черт я тебе сдался? Ведь пропадут чары, и ты увидишь, что тащишься за человеком, который тебе совсем не нужен, который изменял тебе, и который относится к тебе совсем не так, как ты того заслуживаешь. А чары скоро пропадут, потому что я уже хочу этого. А если я чего-то хочу, это происходит. Открой глаза, девушка! И беги от меня, беги!

- Закрути для меня диск, - неожиданно попросила Лада.

Я очнулся от мыслей, устыдился и испугался их - а ну как она и впрямь бросит меня? Mens agitat molem. Как это верно сказано!

Я раскладывал шарики и хотел, чтобы Лада без объяснений, без долгих разговоров поняла, в какой зависимости от меня находится. Пусть знает! Я раскрутил диск и тут же остановил его.

Лада смотрела на меня широко раскрытыми глазами, и мне казалось, что зелень льется из них, заполняет все вокруг, и что я вот-вот захлебнусь в ней как в болоте. Мне стало страшно. Через меня словно пропустили слабый электрический ток - мускулы мелко задрожали, щеку свело, и я бессильно отвернулся от этих глаз.

- Брось меня, - прошептал я.

И тут же подумал о том, какую глупость совершил. Легко ли мне было узнать, что я не живой человек, вольный делать все, что захочет, а марионетка чей-то воли? Как я чувствовал бы себя, если бы мне рассказали, что я существую только благодаря кому-то? Мне рассказывали об этом, и не раз, когда говорили о Боге, но я не верил в Бога, и не верил в рассказы, а тут...

Я встал и пошел в лес, не разбирая дороги. Продирался сквозь кусты, ломал ветки, меня хлестало по лицу, а я даже не уклонялся, не закрывался руками... Земля вздыбилась передо мной и я стал взбираться по крутому склону, цеплялся за кустики травы, легко вылезающей с корнями из рыхлого песка, я лез и лез, вверх, вверх, вверх... Я уйду от тебя, Лада. Это ради твоего блага. Оставшись без меня, ты перестанешь поступать по моей воле, станешь самостоятельной и поймешь, что шла не за тем человеком. Не ищи меня. И прости...

Я шел и шел, очень долго, пока совершенно не выдохся. Остановился, чтобы перевести дух. Я уже заблудился, или еще нет? Меня окружали мощные сосны. Я обнял одну из них, прислонился к шершавой и прохладной коре, и простоял так очень долго. Потом услыхал чьи-то шаги за спиной, резко обернулся.

- Лада?

Больше выговорить я ничего не мог. Она смотрела на меня зелеными глазами, и я испугался, что приворожен к этой женщине, и мне от нее никуда не деться...

- Ты как здесь? - спросил я.

- Гуляла, - ответила она, слегка улыбаясь, опустила на землю мой рюкзак. - Знаешь, очень сильно захотелось быть с тобой рядом. Я очень навязчива?

Я не ответил, медленно сел, привалившись к стволу, смотрел на нее снизу вверх. Мне не убежать от нее. И не потому, что я не хочу этого по-настоящему. А потому, что этого не хочет она.

Лада тоже села, не сводя с меня глаз. Я медленно произнес:

- Ну и как ты относишься к тому, что узнала?

Она фыркнула, улыбнулась.

- Чушь это все. Не более чем еще одна версия таинственной катастрофы, наряду с пришельцами, швыряющимися кометными ядрами и гигантским бегемотом, потоптавшимся по земле и испарившимся. Что это ты себе вообразил? Кто тебе сказал, что ты на такое способен?