Александр Грог - Время уродов (История Восьмого)

Ножи? Восьмой насторожился. Кисти расслаблены, быстро должен двигаться, если расслаблены. Интересно, где у него ножи? В рукавах? За загривком, под волосами? Вон - шевелюра какая! На что такие волосы? Еще у бедер? В голенищах? Взглянуть бы на ноги, но нельзя. Машинку лучше так в переносицу и держать. Не в грудь. Черт знает, что за Плоть такая, может, пальнешь, а она как брызнет кислотой. Никогда не слыхал о таких. Жилет, что ли такой защитный? Ускоритель реакций? Знал бы, не связывался. То-то с последнего раза, когда "дикие" наехали... это сколько их тогда отсюда вынесли?

Висюльки разошлись.

Ник метнул нож снизу в сторону

Вколотый посетитель - из простых - побулькал, руками еще нож обхватил у шеи, но это не жизнь уже - одни рефлексы, и стал заваливаться... Не сползать - увы! - вдоль стены, как должен бы, а заваливаться на самую неудачную сторону - обратно в ту залу, откуда вышел. Слухач подскочила, успела хватануть одной рукой за одежду, но не удержала, выскользнул тьфу! - с дешевой синтетикой вечно так!

Зло глянула на Ника

- Это пьяненький-то?!

- Пьяный я, пьяный! - заторопился Ник и еще шире руки растопырил, показывая, что в них ничего нет. - Если бы трезв был, никто и не заметили бы, что это я!

Мастер бросил сторожить входную, подошел, свою машинку нацелил. Вид у него был более чем серьезен.

Восьмой, остановил, не дал стрельнуть, вернул на место. Раньше только подозревал что-то, а теперь по броску вспомнил. Только, вроде бы, Тот, про Кого он думал, длиннее был и тощ чрезвычайно, казалось, переломится на ветру от сухости своей. А у этого даже щеки висят.

- Отойдите все! - велел Восьмой. - Пару слов скажу!

- Ну, ты - это... - сказала Слухач. - Только не шути! С машинками и я теперь могу - сам научил. Начнешь дурить - все здесь поляжем.

Восьмой не ответил. Смотрел на Ника. Слухач помялась еще чуток и отошла, присела на корточках возле Лидера, стала ей что-то шептать на ухо.

Восьмой не видел их, но чувствовал, как некие тени за спиной. И висюльки, загораживающие, разделяющие залы, в поле зрения держал - там оживились весьма, но соваться не решались. Пытались сообразить - что к чему. И лестницу на второй этаж. Периферийное зрение, как у всех стрелков сильно развито, но тут стал видеть и то, что за спиной, пусть тенью, но видел. А вот почему - таким вопросом не время задаваться - может Лунатик подсоблял, чтобы поспокойней было.

- Ты ведь раньше Тощим был, не так ли?

- Ну? - спросил Ник, не понимая.

- Сафари. Ты загонщик... Машины... Мальчишка, которому ты обязан. Мальчишка, о котором и не думал, что он может в живых остаться. И вырасти, не сгинуть на помойках, а статус поднять до уровня Стрелка.

- Считаешь, поверю?

- Загадку свою помнишь? Чем легче попасть - ниткой в иголку или ломом в дверной замок?

- Тогда кранты, - сказал Ник и размяк, будто из него воздух выпустили. - Гореть бару в шестой раз. Да опусти ты свою пукалку! Сам знаешь, теперь можешь... И не про замок я тогда говорил, а про открытые двери - что ломом не промахнешься, даже если дверной проем двигается.

В висюльки сунулась чья-то рожа, посмотрела влево-вправо. И треснула поперек лба, словно перезревший плод мкхота развалился. Сухо дало по ушам и к потолку потянулось маленькое облачко - первая порция кисловатого дыма.

С почином тебя, девочка! - мысленно поздравил Восьмой, но головы не повернул и машинку не убрал.

- И мертвых в том ... было много больше, чем живых, - коротко хохотнул Ник, - потому что...

Замолчал.

- Потому что мальчишка сидел внутри и был очень зол! - закончил за него Восьмой.

- Ну, вы, придурки! - заорала Слухач. - Долго еще будете воспоминаниями делиться? Восьмой, пристрели его нахрен! Насрать на штуцер! Сматываться пора!

Возможно, речь и лексикон Слухача весьма оживили влетевшие гостинца, что узором - будто крупные мухи нагадили - выложились на стене.

- Все! Понеслось, - сказал Большой Ник. - Держи залу, я пока верхний этаж очищу.

- Точно не знаешь, какой Стрелок внутри?

- Сказал же!

Восьмой машинку все еще держал.

- Убери! - попросил Ник. - Сейчас ведь попрут. Там восемь пукалок у умелых, а девятая у Стрелка. И наверху, наверняка услышали, сейчас в штаны влезают. Не удержим. Входную еще надо заложить, а то в зоне окажется под перекрестным. Гасить всех придется, иначе скорые кранты, а так еще побарахтаемся. И свидетелей теперь гасить, - он кивнул на лежащих у столиков и у барной стойки, - Потому как я, в отличие от вас, намерен опять здесь бар поставить.

Ник говорил быстро.

- Кем мы станем, если не будем возвращать долги? Долги на жизнь и долги на смерть.

- Я пришел забрать у тебя свой долг на смерть, - нескладно объявил Восьмой древнюю ритуальную фразу. - Твое слово к моему слову.

Убрал машинку, отвернулся.

И Ник вспомнил, что всего лишь раз в жизни произнес слово долга смерти. Произнес от души. Слово, обязывающее перерезать собственное горло, если попросит, получивший его.

Неужели он такой простак, чтобы верить в это? - подумал Ник, глядя на Восьмого, и понял, что и сам такой, сделает все, что понадобится или попросят. Резанет себя по горлу, собственными руками зажжет бар... И все потому, что внутри стоящего перед ним Стрелка сидит тот самый щенок, а все остальное ни что иное, как плоть, которая наросла со временем. Шелуха!

- Слухач, скажи Лекарю - пусть протрезвит по быстрому.

Ник брезгливо глотнул того, что подсунули, крякнул отрыжкой и ускользнул наверх. Один раз только оступился.

Восьмой сосредоточился на проеме в соседний зал. Слишком уж широкий, неэкономичный проход. Еще и висюльки, за которыми ничего не разглядишь. Хорошо еще, что там вроде короткого предбанника.

Покачиваются висюльки...

Выбрал официанта помельче.

- Эй, Лекарь! Оживи на минутку!

Лекарь хмыкнул.

- Только на минутку и получится. Еще бы позднее попросил, уже бесполезно. И никто бы не взялся! - похвалился он.

Подвели - толкнули вдоль висюлек.

И до середины не долетел - вдарило, отбросило, упал, перевернулся. Из двух дыр неожиданно толчками стала поступать кровь, потом потекла ровно, лениво. Официант смотрел укоризненно, пока глаза не задернулись пеленой.

- Машинка Шестого! - уверенно сказал Восьмой. - Это у нее такой суховатый всхлип. Хорошая машинка.

Конечно Шестой. Его манера. И грамотно выложился, только две и дозарядился сразу же. По звуку - его машинка...

Восьмой и свою машинку сунул, шмальнул, но только один раз - на звук. Со службы так не пробовал. Зацепил, не зацепил - кто его знает! - вроде не вскрикнул никто. Вернее заорали все, и палить стали, только висюльки отлетали и на пол сыпались черными змеями, но орали не подранками, зло орали, сердито. Кому такое понравится - пришли расслабиться, на девочек поглазеть, а тут - на тебе!