Рэй Брэдбери - «Если», 1997 № 09

Этот шторм ставил под сомнение мой план строительства плота. Без сомнения, буря была очень сильной, а мой плот вряд ли сумеет преодолеть обычное волнение. Как часто здесь вообще бывают подобные шторма?

Так я и сидела в своей норке, промокшая и расстроенная. Мое расписание было нарушено. Это, конечно, звучит смешно: у меня было сколько угодно времени — в этом и состояла моя проблема.

Совсем рядом вспыхнула молния. Краем глаза я заметила, как что-то бросилось на меня. Когда я повернулась, оно вцепилось мне в плечо и попыталось схватить за шею. В следующее мгновение кто-то другой «приземлился» у меня на животе. И еще один на ноге. Знаешь, я никогда в жизни так громко не визжала, однако мой вопль утонул в оглушительных раскатах грома.

…Это были обезьяны-рыболовы, Леля. Целых три. Они прижались ко мне так крепко, словно приросли; а одна спрятала лицо у меня на животе. У них и в мыслях не было кусаться. Я сидела несколько минут не шевелясь. Та, что сидела у меня ноге, закрыла глаза. Все трое дрожали и так сильно ко мне прижимались, что мне даже стало больно. Я постепенно расслабилась и положила руку на ту из обезьян, что устроилась на моем животе. Сквозь мех, похожий на тюлений, я чувствовала, как она дрожит.

Они напомнили мне маленьких детей, бросившихся к мамочке, когда гроза стала слишком страшной. Мы сидели под деревом, пока гроза не стихла. Обезьяны почти не шевелились все это время, и их теплые тела прижимались к моей ноге, животу и плечу.

Буря постепенно перешла в мелкий дождь, и воздух опять сильно прогрелся. Забавная троица не убежала от меня. Обезьяны сидели и внимательно меня разглядывали. Знаешь, Леля, даже я не верю в то, что в природе полно очаровательных зверюшек, которые только и ждут момента, чтобы полюбить человека. У меня появились кое-какие малоприятные подозрения. Тогда я поднялась и перебралась через поваленное дерево. Обезьяны последовали за мной, затем немного отбежали в сторону, остановились и начали что-то лопотать, делая мне знаки. Я подошла к ним, и они снова отбежали в сторону. Уже тогда я дала им имена: Билли, Дилли и Вилли. Конечно, обезьяны-рыболовы совсем не похожи на утят Диснея. Но эту троицу объединяла какая-то общая странность, так что имена им очень подходили.

Наша игра в догонялки продолжалась некоторое время. А потом мы подошли к груде деревьев, которые совсем недавно упали. Обезьяны не стали перебираться через деревья. Они повели меня вокруг… туда, где между двумя стволами застряла большая особь. Понять, что произошло, было совсем нетрудно. Под грудой поваленных ветром деревьев протекал довольно широкий ручей; обезьяны, вероятно, ловили в нем рыбу. Когда началась буря, они спрятались среди стволов. Ветер наверняка сделал ручей еще более полноводным, и вода сдвинула упавшие деревья с места.

Все трое гладили и тянули в разные стороны своего друга, но как-то без особой уверенности; его тело уже остыло. Я видела, что у него проломлена грудь. Может быть, это была их мать. Или главный самец — возможно, даже дядюшка Дональд. Мы сидели совсем рядом, словно утешая друг друга. По крайней мере, я надеюсь, что так оно и было.

Поскольку путешествие по морю исключалось, мои возможности оказались ограниченными. Джунгли идут параллельно берегу моря и уходят вглубь материка, поднимаясь на две тысячи метров над уровнем моря. Мне понадобится сто лет, чтобы пройти это расстояние пешком, особенно учитывая тот факт, что на дороге мне встретится множество рек и ручейков. Поэтому оставался только палисандровый лес — где прохладный воздух, а пауки плетут свою паутину.

Да, обезьян-рыболовов я взяла с собой. Точнее, они отказались остаться. Теперь я была их матерью, или главным самцом, или дядюшкой Дональдом. Эта троица двигалась с ловкостью пингвинов. Большую часть дня они проводили в повозке. Когда я останавливалась, чтобы отдохнуть, они сразу начинали гоняться друг за другом, стараясь и меня вовлечь в свою игру. Потом Дилли подходил и садился рядом со мной. Он был очень странным типом. В буквальном смысле. Билли оказалась девочкой, а Вилли другим самцом. Их отношения между собой носили чисто платонический характер, но иногда Дилли испытывал потребность в друге.

Дальше в дневнике шли рисунки, обработанные роботами Елены, которые восстановили выцветшие от времени краски. Рисунки были выполнены не так искусно, как те, что Вил видел в более поздних частях дневника — когда за плечами Марты оставались уже целые годы долгих упражнений, — но они были намного лучше того, что смог бы сделать он сам. Под каждым рисунком значились короткие надписи, сделанные рукой Марты: Дилли не станет касаться этой штуки в том случае, если она зеленая… или: похоже на трилистник, вызывает раздражение, как ядовитый плющ. Вил внимательно прочитал несколько первых страниц, а потом перескочил вперед к тому месту, когда Марта вошла в палисандровый лес.

Сначала я была немного напугана. Обезьянам передался мой страх, они сидели в повозке и, испуганно повизгивая, глазели по сторонам. Идти через палисандровый лес казалось уж слишком легко. Воздух здесь был влажным, но дышалось гораздо легче, чем в лесу на побережье. Зеленоватый туман, который я видела раньше, не пропадал даже днем. Дурманящий запах плесени тоже не исчезал, но уже через несколько минут я перестала его замечать. Зеленый свет, проникавший сквозь полог листвы, не давал тени. Периодически сверху падали отдельные листочки или веточки. Никаких животных мы не встретили; если не считать опушек леса, пауки предпочитали устраиваться на листьях деревьев. В лесу стояли только палисандровые деревья и никакой другой растительности. Землю покрывал влажный ковер: толстый слой опавших листьев и, возможно, останков пауков. От ходьбы в воздух поднимались чуть более густые клубы мелкой зеленой взвеси, которой и так был насыщен воздух. На тысячи метров вокруг в лесу раздавались лишь те звуки, которые производили мы сами. Изумительно красивое место!

Теперь ты понимаешь, почему я так нервничала, Леля? Всего в нескольких сотнях метров вниз по склону находились густо заросшие джунгли, где бушевала жизнь. Должно быть, в палисандровом лесу таилось что-то очень страшное, если сюда не заходили животные и не росло ничего другого. Мне, как и прежде, мерещились армии кровожадных пауков, нападающих и высасывающих все соки из несчастных глупцов, зашедших в лес по ошибке.

Первые несколько дней я вела себя очень осторожно, стараясь держаться поближе к северной окраине леса, чтобы слышать доносившиеся из джунглей звуки.