Сергей Смирнов - Хроника лишних веков (рукопись)

Я шагнул с паперти «Беседки Ветров» на нежную, видом совершенно подмосковную траву.

Темная тень, словно исполинская крышка, надвигалась на гору.

Я нашел взглядом узкую, не протоптанную, а словно выложенную меловой бумагой тропку и, как было приказано Свободному, задал стрекача…

Я сломя голову влетел вглубь леса, опомнился — и заскользил по влажной земле, опрокидываясь на спину.

Меня учтиво подхватили страшные клешни. Тридцать три богатыря без Черномора ожидали меня у самого края леса, все на одно, извне ослепленное боевыми шлемами лицо, и в той же униформе, что у Сигурда-Омеги, лишь с иным — зеленым цветом значков-нашивок. И на пару голов ниже него.

— Хвала Свободному! — смешно гаркнули хором.

Ах, как знакомо пахло здесь октябрьскими дубами, ольхой, мхом… Что тут успело некстати вспомниться! в одну мою секунду! вся жизнь, все детство!

На горе, за моей спиной, тем безвременьем, грохотало, клокотало и сверкало. Там будто открылось жерло вулкана. Я повернулся. Наверху, и вправду, кипел чудовищный фейерверк. Страшная крышка висела над вершиной, извергая вниз радужные сгустки огня. Ни беседки, ни атланта не было видно в этом слепящем потоке, но он, этот поток, словно наталкивался на некое встречное течение, вспухал и разливался вокруг беседки, накрывая ее куполом.

Не успел я дух перевести, как вокруг меня тоже взвились ослепительные вихри, свернулись винтами-струями и ударили в жуткую висячую штуковину. Это «воины низшего Круга» дали дружный залп из выставленных вперед клешней — прямо по нависшей над горой темной массе. В следующий миг их фаланга рассыпалась, и воины причудливо задвигались-затанцевали, словно уворачиваясь… И правда! Встречный залп незамедлительно грянул.

Пучок слепящих синих копий пронизал кроны, сжигая их, вонзился в стволы, в кустарник. Вспыхнуло, затрещало, задымилось вокруг, сверху посыпались кривые угольки веток, курящийся пепел листвы. Огненный бой густел, в меня отовсюду пыхало жаром, я лишь обреченно прикрыл глаза, сквозь веки мутно мелькало.

Сдавленный крик заставил меня прозреть вновь. Ломая почерневшие кусты, падал навзничь один из «зеленых воинов», из ужасной дымящейся раны на его груди голо торчали темные ребра.

«Это не шутка, совсем не шутка, — пытался я будить себя. — Это убийство без всяких фокусов. И здесь тоже. Везде одно и то же. Тот же сон. Те же страшные игры».

В этот миг геенна огненная выплюнула на тропу Сигурда-Омегу, слегка почерневшего, закопченного, но явно живого.

— Первые Врата! — хрипло выкрикнул он странное заклинание. — Вперед, Свободный!

Я видел теперь перед собой только извивы лесной тропы и мелькание огромных ног атланта. За спиной густо грохотали по тропе воины низшего Круга…

Что-то то и дело настигало нас, крушило ветви, проносилось, фырча, над головами, что-то темное справа и слева выпрыгивало из леса, пыталось валиться на дорогу, но вихри огня, извергаемые боевыми перчатками-клешнями поражали все, что на нас выпрыгивало и налетало.

Вдруг я поскользнулся и проехал по тропе на брюхе. Меня, как ребенка, подхватил и подбросил на ноги один из воинов, но едва ли не в тот же миг нас опахнуло синим светом — и он, издав хрип, рухнул. Я кинулся было к нему, но меня приказ Сигурда-Омеги:

— Вперед!.. Он — в Кольце.

На исходе версты я был загнан…

Внезапно тропа вырвалась на пологий, открытый склон, по которому сверху, навстречу нам, беззвучно скользила, не касаясь травы, золотистая полупрозрачная машина, напоминавшая бескрылую осу размером с германский дрижабль-цепеллин.

Сигурд-Омега вдруг встал столбом — и я плашмя врезался в его ноги, а головой в поясницу, при этом ничуть не поколебав гиганта.

Оса-цепеллин усилила фейерверк. Выцветший осенний склон холма переливался отблесками низко разлетавшихся огней.

— Вторые Врата! — магически произнес атлант.

Я успел оглянуться: их, охраны моей, осталось только четверо безгласных воинов.

Вдруг земля ушла из-под ног, я замахал руками, пытаясь удержать равновесие, но неведомая сила бережно, словно в мягком коконе, понесла меня вместе с остальными вперед, к «осе». И не успев опомниться, я очутился в ее «голове». Эта «голова» казалась объемом с купол Исаакиевского собора. Вся она насквозь, с рассекавшим ее по экватору полом-плоскостью, с двумя в человеческий рост голубыми кристаллами в центре и огромным причудливым креслом, что покоилось точно между кристаллами, — вся она была прозрачной… даже едва видимой. Ступать по полу было боязно, как и в той «аэро-капле», в который мы с атлантом летели над тающим арктическим городом.

Сигурд-Омега сбросил прямо на кресло свои клешни и шлем и чуть пригнулся над вершиной одного из кристаллов. Струйки голубой, светящейся жидкости брызнули ему в лицо… Он наслаждался, подставлял то лоб, то глаза… наконец, сделал несколько глотков.

Сильно прищурившись, он взглянул на меня, а затем — на воинов, уже выстроившихся короткой парадной шеренгой.

Они, как по команде, сбросили на пол клешни и шлемы — и я увидел… да, это были явно подростки, светловолосые арийские мальчики с нежной розовой кожей на щеках.

— Третьи Врата закрыты, — услышал я из глубин своего мозга голос Сигурда-Омеги. — Передышка… Воины, примите мои поздравления. Красный Круг готов принять вас.

Я заметил, что значки-нашивки на их мундирах-латах сразу изменили цвет — ярко заалели.

Юные воины приложили правую ладонь к середине груди, гулким, басистым хором ответили на поздравление — это было совершенно непонятное слово, которое я теперь не могу вспомнить — и вышли в матово освещенный изнутри коридорчик, пронзавший тело «осы-цепеллина».

Сигурд-Омега коснулся кресла, и оно заклубилось широким облаком. Он жестом предложил мне сесть, а сам прямо повалился на это облако… и повис. Я без опаски последовал его примеру — и тоже сладостно повис над полом, ноги мои измождено гудели.

— Свободному трудно оценить то, что сегодня произошло на Зеленом Круге, — довольно сумрачно заметил Сигурд-Омега. — Эти мальчики заслужили более высокого уровня. Черные медузы никогда не нападают ниже Красного Круга, однако сегодня они появились внизу. В нарушение Вечного Закона Войны… Твоя ценность, Свободный, очень высока. Ради тебя Боги используют многих…

«Оса-цепеллин» стремительно поднималась вверх, в глубокую синеву. Внизу, под легкой дымкой-пеленой, лежал великий золотой круг земных лесов.

Я рискнул уточнить:

— Имелось в виду «пожертвуют многими»?

Мне показалось, атлант содрогнулся и потемнел.